Пламен Пасков: «Элиты решают какое количество скота им нужно. Мы для них – скот»

Пламен Пасков, кандидат в президенты Болгарии, один из лидеров болгарской партии «Возрождение». Интерес к политической ситуации на Балканах в контексте общемирового политического кризиса побудил побеседовать с этим ярким лидером.

В Болгарии есть силы, способные противопоставить себя либеральному тренду и отстаивать интересы народа, а не заокеанских денежных мешков.

– Пламен, охарактеризуйте причины и характер Третьей мировой, разворачивающейся на наших глазах.

– Во-первых не третьей, а четвертой. Третьей была Холодная война, насчитывающая 52 военных эпизода по всему миру, в которых погибли миллионы людей, которую мы с вами проиграли. Проиграли не в результате военного поражения, а в результате предательства руководства КПСС.

Эта же война отличается тем, что в ней нет никаких фронтов, она мультифокальная, она идет не между странами, а между двумя группировками – глобалистами и изоляционистами. Она не ограничена политическими границами стран или военными блоками, здесь война ведется на экономическом, информационном, политическом, идеологическом фронте, и граница проходит в рамках одного офиса, одной семьи, одного города, одного народа.

Столкнулись две силы. Изоляционисты – консерваторы, традиционалисты и много можно сказать, кто еще. Глобалисты – либералы, финансисты и много кто еще. Это не общие понятия, а описание моделей желаемого и прогнозируемого будущего. Очень грубо, очень упрощенно, с риском быть неточным из-за упрощения.

Можно сказать, что глобалисты хотят сохранить монопольное значение федеральной резервной системы и резервного доллара. Они готовы решить финансовые проблемы США за счет всего остального мира путем, если нужно, сокращения населения всего остального мира. Изоляционисты хотят решить финансово-экономические проблемы мира за счет потери монопольного значения доллара и отказа США в монопольном центре. Они хотят разделить мир на макрорегионы. Эти макрорегионы должны иметь своих ответственных за положение дел в регионах, и кредитоваться они должны не федерально-резервным долларом, а деньгами, привязанными к золотому стандарту и к золотым кредитам.

Обратите внимание, как идут современные войны. Армии воюют одной рукой. Воюющие страны кто-то со стороны постоянно ограничивает. У тебя есть ресурсы, но ты ими не пользуешься. Противоположная сторона делает тоже самое. Цели невнятные. Война войной не называется. Очевидно, что воюющие стороны в Сирии, Украине, в Африке воюют крайне лениво. Это может означать, что у этих войн есть внешний операционный центр. А войны должны носить перманентный характер. Здесь решаются задачи власти не сражающихся сторон, а внешних операторов. Старые субъектные формулы уже не работают. Кардинальные решения для Евросоюза принимаются не руководителями стран Евросоюза, а комиссарами Евросоюза, которых никто не выбирал.

– Какой смысл в таком переходе с одной системы зависимости на другую для глобальных игроков?

– На момент 2011 года так называемые изоляционисты уже имели на руках порядка семидесяти пяти процентов физического сертифицированного банковского золота. Они тоже хотят управлять миром, но с помощью других инструментов. Изоляционисты видят мир в иной финансовой и иной энергетической системе. Углеводороды в их проекте уходят в прошлое, даже атомная энергетика.

Также они видят иной политическую модель мира. Границы мира поменяют свои очертания. Если итогом Второй мировой войны стало согласование границ на Ялтинской конференции, то третья мировая перекроила карту. Разрушение Советского Союза – ярчайший пример этого сговора. Ведь нет ни одного нормативного документа, на который бы могло опереться разрушение этого величайшего государства. Эфиопию раскромсали, Судан. Кровавое разрушение Югославии… Мы находимся в режиме создания новых границ. Это продолжение стратегии Третьей мировой.

В этой же войне между глобалистами и изоляционистами мы имеем дело с двумя совершенно различными ценностными, энергетическими, технологическими, экономическими рамками. Каждая из этих групп видит свое существование только при одном условии – физическая ликвидация групп противника. До сих пор мировые элиты, которые устоялись за последние пятьсот лет, они жили с одним негласным правилом, которое в Книге джунглей называется водным перемирием. Судя по всему, это перемирие закончилось.

– Кто эти люди?

– Одни и те же фамилии владеют основными богатствами и землями в Европе на протяжении сотен лет неизменно, несмотря на все политические и военные пертурбации. Мы можем прогуляться по всем фамилиям самых богатых людей мира и убедиться в том, что во всех войнах эти фамилии не пострадали.

Если сильно упростить, то олицетворением изоляционистов будут Ротшильды, а олицетворением глобалистов – Рокфеллеры. Если к началу двадцатого века банковские услуги были обслуживающими и их доходность равнялась 5-7%, то уже к концу двадцатого века доходность банковских услуг выросла до 57% в общей сумме прибылей. Из обслуги всех экономических процессов они стали законодателями. Он стали указывать всем, что и как делать.

В 1913-м году доля федерального резервного доллара от мировых объемов равнялась 13%. В 2013-м году доля доллара из всех мировых торговых объемов была уже 87%. Это уже глобальное доминирование. Мы живем в период глобального монополизма. Малая группа людей в силу своего глобального контроля инструментов экономики диктует всем экономическим игрокам свои правила.

– А как быть с верой либертарианцев в святую миссию рынка все разрешать к общему удовольствию?

– Этот монополизм полностью исключает стандартное клише, которое называется рыночной экономикой. Рыночной экономики в чистом виде не существует даже на базаре, где бабушка продает лук. Современные отношения не определяются закономерностями, описанными у Адама Смита, которые выглядят естественными, нормальными для экономических отношений между людьми.

Здесь же вмешивается такое количество политических, крайне антирыночных факторов. Особенно последние несколько месяцев мы наблюдаем парад решений, которые правительства принимают во вред себе. Формальное объяснение таких решений ни в какие ворота здравого смысле не лезет. Интересы налогоплательщиков, бизнеса, самой страны попираются. Какое им дело до того, что какая-то Россия воюет с какой-то Украиной? Это внутренний междусобойчик. Это не касается Германии, Италии и т.д., но они принимают решения, которые направлены против самих себя.

Рыночная экономика – было клише, под лозунгом которого разрушали Советский Союз в рамках Третьей мировой войны. Но на деле никакой рыночной экономики не было. Мне приходилось работать с очень крупными мировыми компаниями большой фармы, так там уровень планирования такой, который не снился нам в плановой экономике до восемьдесят девятого года. Их клише, что рыночная экономика лучше плановой, сильно контрастирует с реальностью. Их экономика в противовес марксистской экономике – это набор мантр, заклинаний и бреда, не имеющего ничего общего с действительным положением дел.

Может показаться, что в этих противоречиях нет логики, но она есть, и это логика античеловеческая. Есть ощущение, что мы имеем дело с сатанистами. Все их решения обязательны к исполнению и идут вразрез со всем естественным: ЛГБТ пропаганда, 37 полов, все то не просто мода. Ни одна мода не защищается законодательно.

– Но для обывателя с «Радио свобода» вместо мозга это признак демократии.

– Никакой демократией здесь не пахнет. Если кто-то хочет перевести греческое слово и принять его за политическую форму всеобщего участия в политической жизни, он ошибется. Народом считался только тот, кто был мужчиной, способным нести меч и имевшим более ста рабов. В этом смысле демократия и существует сегодня. Когда мы это поймем, то станет ясно, что вся античеловеческая активистская нечисть, смотрящая на мир сквозь поломанные очки обкуренными глазами, нужна для того, чтобы подготовить нас к чему-то такому, что не очень хорошо для нас.

– Чего нам стоит бояться?

– Мы живем в эпоху перехода от пятого к шестому технологическому укладу. Для шестого технологического уклада свойственны нанотехнологии и цифровизация. В переводе это означает, что значение человеческого труда сокращается в десятки раз. Напомню, что в 2017-м году 67% корейских автомобилей производились с нулевым человеческим участием. Если робот может собрать пять тысяч деталей в изделие, то зачем нужно такое количество человечества?

– Ситуация, похоже, абсурдная. Товар с нулевой стоимостью, а мы помним, что стоимость товара определяет человеческий труд, говорит нам о возможности технологического осуществления коммунизма. В рамках капиталистической модели мы сталкиваемся с противоречием: при росте числа изделий и сокращении экономически активного населения встанет вопрос о реализации изделий с нулевой стоимостью нищим безработным.

– К сожалению, мы имеем дело с демоническими людьми, которые увидели, что Земля – шарик конечный и ресурсы его конечны. И увеличение потребителей уже несет угрозу им самим. Если будет продолжаться рост популяции, то шарик лопнет и будет непригоден для красивой жизни элит.

Вы ставите вопрос «А кому это продавать?». Но мы должны задаться вопросом: «А зачем люди что продают?». В условиях капитализма, чтобы получить прибыль. Смысл прибыли понятен, тому, кто работает по восемнадцать часов, чтобы платить ипотеки и кредиты. Тот же, кто включен в экономические отношения не на низовом уровне, понимает, что прибыль, масса денег, нужна только для того, чтобы приобрести власть.

В учебнике экономики написано, что деньги – средство эквивалента человеческого труда, стоимости и обмена. Посмотрите в таком ракурсе на деньги, которыми мы сейчас пользуемся. Это не деньги. Как можно измерить что-то резиновым метром? Можно ли ожидать, что деньги являются чем-то постоянным в своем значении.

В Восточно-Римской империи деньги были деньгами с одинаковым значением 600 лет. Можно ли что-то подобное сделать сейчас? Можно и это делалось. Но теперь запрещено. Предположим, что деньги у нас настоящие. Зачем они тебе? Деньги хороши только до определенного уровня, а потом наступает власть. Если у тебя есть власть, ты сам будешь определять, что есть деньги.

Нынешние элиты определяют, какие деньги являются деньгами, какие являются токсичными деньгами и какие деньги вообще не деньги. И там только политические мотивы. Население является целесообразным только пока оно помогает генерировать прибыль.

США потребляет порядка 47% мировых богатств. В США проживает около 3% населения Земли. Они производят 18% мирового ВВП. Десять из них – это пена без пива. По логике рынка они должны потреблять 8% мировых богатств. Но они потребляют 47%. Знаете, это не вопрос денег. Это вопрос власти. 800 военных баз США по всему миру. Если они есть власть, то они, как фермер, решают, какое количество скота им нужно, а не сколько хотелось скоту.

Мы для них скот. Человеческий скот. Для обычного телезрителя то, что кажется коррупцией и лоббизмом интересов корпораций в Евросоюзе, является тем, что на деле определяет не интересы корпораций, а поведение телезрителя. Война – это инструмент приближения или отторжения определенных задач. Когда мы говорим о современных войнушках, должны понимать, для мировых элит население стало очень большим. Его нужно сокращать.

– Что Вы думаете о генетическом оружии как биолог?

– Генетическое оружие – это реальность сегодняшнего дня. Нанотехнологии в сочетании с компьютерными технологиями позволяют просчитывать генетическую информацию и воздействовать на нее с невероятной точностью. Единственное, в условиях современного капитализма, требуются очень быстрые результаты исследований. Генетики обеспечивают результативность. Но, у них нет времени на просчет последствий. Если мы видим позитивные результаты по, скажем, воздействию на ген старения, то мы не знаем, какие могут быть последствия. В случае же негативного воздействия на ген, эти побочки уже не важны. Лаборатории по созданию генетического оружия работают с 2003-го года. И подумайте, как это оружие может легко достигать цели. Ни одна таможня не увидит бактерию, которую вы провезете под лаком для ногтей или в виде духов на плече изящного платья.

– Какую роль в этой глобальной схватке может играть такая маленькая страна как Болгария?

– У нас в Болгарии есть пословица: «Маленькие камешки телегу переворачивают». Здесь сила определяется не размером страны, а наличием у власти лиц мужского политического пола.

Всего два примера. Венгрия совершенно сопоставима по размеру с Болгарией. Президент Орбан ведет себя субъектно и страна имеет совершенно другой политический и экономический результат по сравнению с Болгарией. Правда, Венгрия не является военно-оккупированной страной как Болгария. В Болгарии четыре авиабазы США, за которые они не платят Болгарии ни копейки. Так поступают только с оккупированными странами. И политическая элита Болгарии очень сильно отличается от элит Венгрии. Более того, в сорока километрах от Болгарии есть самая большая база ВВС США после Рамштайн, в Косово.

Когда у тебя военная оккупация, у тебя мало возможностей. Но когда у тебя есть суверенитет как у Северной Кореи, то ты ведешь себя по-другому. Северная Корея почти такая же как Болгария по территории. После конца корейской войны в КНДР было население пять миллионов. Сейчас население КНДР 27 миллионов. Это, наверное, от голода и от отсутствия европейских ценностей люди размножаются, как средство борьбы с голодом.

В 1989-м году население Болгарии было девять с половиной миллионов. Сейчас около пяти миллионов. Зато у нас Евросоюз, демократия и прочие европейские прекрасности. Если Северная Корея, когда ей угрожал Трамп, в ответ на угрозу запускало каждый раз по ракете в сторону Японии, то закончилось все тем, что Трамп пришел к руководителю северной Кореи на поклон. Вот вам и размер.

Это вопрос наличия у власти лиц мужского политического пола. Из трех славянских государств – Россия, Украина и Беларусь – самая маленькая, Беларусь, сохранила максимум самостоятельности и имеет самый высокий из этих стран уровень жизни.