Итог заседания Совбеза – новая политическая реальность

Нельзя сказать, что заседание Совбеза, посвящённое вопросу о признании ДНР и ЛНР прошло совсем без шероховатостей.

Впрочем, не имеющие ничего общего с реальностью утверждения о том, что Екатерина II в конце XVIII века приняла Крым и Севастополь (который был создан уже в составе России) в подданство, согласно их собственной просьбе, а также, что Гудериан наступал от Брянска на Донбасс, никакого отношения к существу вопроса не имели и явно были вызваны волнением выступавших, сообщает ukraina.ru.

Точно также явно волновался Сергей Евгеньевич Нарышкин, предвосхитивший события и заявивший, что поддерживает приём ДНР/ЛНР в состав России. Думаю, кстати, что случайная оговорка Нарышкина окажется кстати Владимиру Путину в его последующих переговорах с нашими западными «друзьями и партнёрами».

А я советую не обольщаться и не считать признание ДНР/ЛНР окончательным разрывом с Западом. Просто в типичном путинском стиле, в ответ на контрпродуктивное поведение американцев, пытающихся навязать России войну на Украине, а Европе разрушающие экономику ЕС санкции против России, создаётся новая политическая реальность, изымающая из оборота основные механизмы контроля над ситуацией, созданные Западом и вводящая новые, подконтрольные только России. Теперь, чтобы добиться своего участия в новых переговорных форматах, Запад должен уговорить Россию эти форматы, с его участием создать.

Как мы понимаем, Путин не сегодня узнал от Козака и Лаврова, что Украина саботирует выполнение Минских соглашений, а западные партнёры ей подыгрывают. Переговоры зашли в тупик ещё в 2015 году и глава государства об этом был осведомлён. И войска на границах ДНР/ЛНР Украина сконцентрировала не впервые, в том же 2015 году дело даже дошло до Второй Донбасской (Дебальцевской) кампании.

А два года назад, в ответ на массированную концентрацию украинских войск, Путин даже предупреждал Киев, что агрессия против Донбасса завершится деструкцией украинского государства. Это была прямая угроза вооружённого вмешательства Москвы (поскольку моментально уничтожить киевскую хунту из всех окружающих государств могла только Россия). Но тогда речь о признании республик не шла. В принципе понятно, что если на повестке дня стоял вопрос деструкции всей Украины, то неизвестно, что пришлось (или не пришлось) бы на этой территории потом признавать.

Таким образом, и об этом говорилось на Совбезе, признание республик является ответом на нежелание США и неспособность ЕС конструктивно урегулировать украинский кризис. При этом, в ходе обсуждения, было неоднократно отмечено, что в виду импотентности всех остальных переговорщиков, России следует сконцентрироваться на переговорном формате Россия-США и все её усилия должны быть направлены на конструктивизацию позиции Вашингтона. Рассматривая практически неизбежное признание ДНР/ЛНР Кремлём, мы должны постоянно иметь в виду эту цель.

Итак, что мы теряем и что мы получаем?

О потерях сказали Медведев и Мишустин, отметив готовность экономики к неизбежному санкционному удару и наличие опыта использования санкций на пользу собственному развитию. Медведев также отметил крайне важную вещь: Запад всегда возвращался за стол переговоров, как бы жёстко не оппонировал вначале и в этот раз вернётся, но на первом этапе возможно резкое ухудшение климата во взаимоотношениях России и Запада.

Также необходимо ответить, что своим решением Россия сужает пространство манёвра не только для Запада, но и для себя. Впрочем для Запада оно сужается сильнее, что можно считать умеренным позитивом.

Когда министр внутренних дел Колокольцев говорил о необходимости признания республик в границах областей, он выступал не зная специфики международных отношений. Республики САМОпровозглашённые и они САМОпровозгласились именно в границах областей. Если Россия их признаёт без всяких оговорок, то она признаёт их в том виде, в каком они САМОпровозгласились, то есть в границах областей. Это не требует отдельного упоминания. Только если Россия хочет применить ограничение к признаваемой ею территории республик необходимо делать оговорку, указывая в каких именно границах она их признаёт.

Это очень удобно для России с точки зрения дальнейшего переговороного процесса. Просто представляю себе, как Путин, в своём фирменном стиле говорит какому-нибудь Макрону или Байдену:

«Как Вы знаете, из-за Вашей неспособности принудить Украину к выполнению Минских соглашений, Россия была вынуждена была признать ДНР/ЛНР, чтобы остановить развивающуюся в этих республиках гуманитарную катастрофу, приобретшую все признаки геноцида русских, из которых до половины были гражданами России или в ближайшее время собирались ими стать. Признание республик дезавуирует Минские соглашения ибо мы больше не можем считать их частью Украины. Более того, республики самопровозгласились в границах областей и считают до 2/3 своей территории оккупированными Украиной. Нам известно, что в ближайшее время они могут обратиться к России с просьбой принять их в свой состав. Наш народ и наши законодательные органы готовы поддержать эту просьбу. У нас нет оснований им отказывать.

После принятия республик в состав России мы вынуждены будем считать, что Украина оккупирует в Донецкой и Луганской областях российскую территорию, а это недопустимо. Что делать будем?»

Обратите внимание, что Запад за Украину воевать не собирается, санкции к тому времени уже, скорее всего будут введены или, как минимум, готовы к введению, рычагов воздействия на Кремль никаких, а у России – законный повод к войне за освобождение своих территорий, оккупированных Киевом. Есть о чём подумать «друзьям и партнёрам».

В постоянно ухудшающейся, стремительно скатывающейся к войне ситуации, Москва исчерпала возможности дипломатии сдерживания, а нарощенные за последние восемь лет военные и экономические мускулы, дают ей возможность не уподобляться лающей из-под лавки Украине, но реально говорить с Западом с позиции силы. Воевать Запад не может и не хочет, возможности экономического и финансового давления не просто исчерпаны, санкции уже давно разрушают созданную Западом глобальную систему. Москва не торопится, берёт понемногу, каждый раз вновь предлагая договориться, а убеждаясь в сохраняющейся недоговороспособности оппонентов, продолжает гнуть свою линию, скромно осведомляясь: «Ну, и что вы нам сделаете?»

После каждого резкого шага вперёд, Россия делает достаточно длительную паузу, даёт возможность Западу вернуться за стол переговоров и занять конструктивную позицию, ждёт пока страсти несколько улягутся, возмущение утихнет, а напряжённость спадёт. Затем Москва делает следующий шаг. Затягивая время и не срываясь в беспрерывно нарастающее обострение, Россия счастливо избегала перерастания локальных кризисов в военные, последовательно укрепляя свои геополитические позиции.

Впрочем, со временем ситуация осложнилась. США, потерпев ряд локальных поражений, вынуждены были признать глобальный характер кризиса и перейти к открытому противостоянию с Россией и Китаем.

В результате время спрессовалось, процессы пошли быстрее, лимит на длительные паузы между шагами Россией практически исчерпан. С другой стороны война (пока локальная) приблизилась настолько, что ходит уже не за забором, а прямо под окнами. Сам же кризис становится всё менее управляемым. Причём, если европейцы относительно здраво оценивают ситуацию и готовы поторговавшись действительно договориться, то американцы пока что морально не готовы к равноправному диалогу, считая себя вправе диктовать «неразумным варварам» правила «цивилизованного поведения».

Таким образом, дипломатия ограниченного давления, которой Москва вынужденно заменила исчерпавшую себя дипломатию сдерживания также имеет свои пределы, а её временные рамки ограниченны даже сильнее, чем возможность манёвра. Этот метод можно уподобить «встречному палу», который если не потушит пожар, то усилит его.

Автор: Ростислав Ищенко