Экологические фейки

Как компания "Дюпон" защищала человечество от «озоновых дыр».

Экология как дымовая завеса

Вопросами экологии в мировой экономике я занимаюсь без малого уже полвека (с того времени, когда в аспирантуре начал писать диссертацию на тему "Экономические проблемы охраны окружающей среды в США"). Именно на стыке 60–70‑х гг. прошлого века экологическая проблематика неожиданно стала очень популярной в повестке дня ООН и многих её специализированных органов. Была создана даже новая организация в рамках ООН – Программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП). Позднее вопросы охраны окружающей среды и устойчивого развития стали обсуждаться и в международных финансовых организациях (МФО) – МВФ, Всемирном банке, ЕБРР и других.

В 90‑е годы мне пришлось соприкасаться практически с работой некоторых МФО в сфере экологии. Был финансовым директором в Проекте Всемирного банка по управлению окружающей средой для России (ПУОС), членом Консультативного совета по окружающей среде и устойчивому развитию при президенте ЕБРР. В 1991 году в качестве консультанта ООН участвовал в подготовке доклада для генерального секретаря ООН (для выступления на Конференции ООН по окружающей среде и устойчивому развитию в Рио‑де-Жанейро в 1992 году).

В итоге у меня сложилось вполне устойчивое представление, что экологическая тематика была специально инициирована Западом для того, чтобы использовать её как «дымовую завесу», прикрывающую цели, очень далекие от охраны окружающей среды.

Мощный вброс экологической тематики был сделан Римским клубом (создан в 1968 году миллиардером Дэвидом Рокфеллером), а затем эта тематика была подхвачена международными организациями и заняла одно из первых мест в повестке дня бесконечного количества разных форумов – глобальных, региональных и национальных. Шёл непрерывный поток красивых слов о необходимости учитывать интересы будущих поколений, беречь природное наследие человечества, сохранять биоразнообразие, защищать окружающую среду от загрязнения, беречь здоровье человека, поддерживать устойчивое развитие и т.п. Но всё это было лишь прикрытием политических и экономических интересов нескольких стран «золотого миллиарда». А что ещё серьёзнее и опаснее – интересов так называемой наднациональной элиты, которой экология нужна была для того, чтобы размывать национальные суверенитеты государств и на их обломках создавать единое мировое государство во главе с мировым правительством.

Был вброшен ложный тезис о том, что, поскольку биосфера Земли едина и неделима, то для того, чтобы обеспечивать её защиту, необходимо освободиться от «предрассудков национализма». Также: глобальный масштаб экологических проблем требует глобальных подходов. А они возможны лишь при создании глобальных (по сути, наднациональных) институтов управления охраной окружающей среды.

Экология также используется как ширма и для решения шкурных интересов крупного бизнеса, отдельных корпораций. Впрочем, правильнее говорить, что используется не экология как таковая, а «экологические фейки». То есть ложные теории и модели, которые формируют в обществе искажённые или даже ложные представления. Ложные представления о возможных масштабах грядущих экологических угроз, о причинах их возникновения и, соответственно, средствах их предотвращения. А откуда берутся ложные представления, причём часто снабжённые таблицами, графиками, формулами? Их готовят люди «науки». Я специально ставлю слово в кавычки, поскольку от науки осталась лишь вывеска. Данный институт работает по заказам за деньги. И если платятся хорошие деньги, то люди «науки» готовы заказчикам представить обоснование, что дважды два совсем не четыре, а пять или три. Одним словом, столько, сколько надо заказчику. А «научный продукт» далее продвигается в массы через средства массовой информации, опять же за хорошие деньги. Экологическая тематика – прекрасное поле, на котором можно создавать самые невероятные «теории» или «экологические фейки». И затраты на их создание очень даже хорошо окупаются.

Рождение гипотезы об «озоновых дырах»

Чтобы не быть голословным, приведу пример одного такого «экологического фейка», который начал рождаться в 80‑е годы прошлого века. Он уже выполнил свою миссию. Об этом «экологическом фейке» сегодня уже почти не вспоминают.

И геофизики, и биологи, и медики отмечали, что озоновый слой, который находится на высоте примерно 25-30 километров над Землёй, важен для человека и всего живого на планете, так как защищает все виды жизни от жёсткого ультрафиолетового излучения Солнца. Впрочем, озоновый слой, как и Солнце, воспринимались как некая константа.

В 1957 году в рамках Международного Геофизического года началось изучение многих тайн Земли и её биосферы, в том числе, началось систематическое наблюдение за озоновым слоем. Толчок к такому наблюдению дали также успехи в освоении космоса – искусственные спутники Земли, космические корабли и орбитальные станции помогали осуществлять мониторинг озонового слоя. Для всех оказалось неожиданностью, что в период 1957–1962 гг. было зафиксировано утончение слоя, толщина которого и без этого очень мала – около 4 мм. Появились первые тревожные публикации на тему истощения озонового слоя. Правда, по истечении пятилетнего периода наблюдений слой озона опять стал входить в норму. В период 1970-1980 гг. стало вновь наблюдаться его истончение, или «истощение». Особенно заметным оказалось истончение слоя над Антарктидой. Где‑то лет сорок назад появилось пугающее словосочетание «озоновая дыра».

События развивались далее очень стремительно. Масла в огонь подлили американские учёные Ш. Роуланд и М. Молина, а также западногерманский учёный П. Крутцен. Эти химики в 1973-1974 гг. выдвинули гипотезу, согласно которой главной причиной образования «озоновых дыр» и угрожающей всей планете опасности являются фреоны. Более правильное и развёрнутое название этих веществ – хлорфторуглероды (ХФУ). Содержащийся во фреонах хлор разрушает озон. Как оценили указанные учёные-химики, один атом хлора может разрушить не менее 10 000 молекул озона.

А откуда берутся фреоны? Их производит человек. Значительная часть химической промышленности работает на выпуск фреонов, которые используются человеком в быту, они также потребляются разными отраслями промышленности. ХФУ применяются в качестве охлаждающих агентов в бытовых и промышленных холодильниках, для автомобильных кондиционеров, очистки поверхности печатных плат для изделий микроэлектроники, аэрозольного распыления косметических и других средств из аэрозольных баллончиков, вспенивания сырья при изготовлении изделий из пластмасс, пожаротушения. Другие ХФУ используются для производства поролонов и пенопластов – материалов, широко используемых во многих потребительских товарах, начиная от одноразовой пенопластовой посуды и заканчивая изоляционными материалами, для промывания электрооборудования и даже для обмыва космических кораблей после полётов. Значительная часть ХФУ используется оборонной промышленностью.

ХФУ были получены в лабораториях ещё до Второй мировой войны. Была поставлена задача разработать дешёвые невоспламеняющиеся и нетоксичные вещества, и она была решена. Наиболее популярными стали такие ХФУ, как фреон-11 и фреон-12, предназначенные для бытовых холодильников и кондиционеров. Бурное их производство и потребление началось уже после войны. С 1950 по 1975 г. объём мирового производства ХФУ ежегодно возрастал на 7–10%, со временем удвоения десять или менее лет. В 80‑х годах мир ежегодно производил около 1 млн тонн ХФУ.

В 70‑е гг. после появления озоновой гипотезы в Америке началась легкая паника. Хотя выводы американских химиков были очень предварительными, по сути, имели статус гипотезы. Однако удивительным образом стали возникать стихийные кампании граждан против дальнейшего использования фреонов. Особым нападкам стали подвергаться аэрозольные баллончики (дезодоранты, косметика), так как в них содержались фреоны. Объёмы продаж таких баллончиков упали более чем вдвое. В 1978 году в США был даже принят закон, запрещавший использование ХФУ в качестве аэрозольных распылителей. Этим законом был нанесён чувствительный удар по химическим компаниям. В первую очередь – американским. Но также и зарубежным, которые поставляли на американский рынок аэрозольные распылители с запрещёнными фреонами. Химические компании стали опасаться, что скоро дело может дойти и до других видов продукции, содержащих фреоны или в изготовлении которых использовались фреоны (например, пенопласты).

В игру вступает компания "Дюпон"

Львиная доля производства фреонов в то время приходилась на американскую компанию "Дюпон" (DuPont). Ту самую компанию, которая в начале 1930‑х гг. разработала в своих лабораториях эти самые ХФУ. Сразу же после обнародования гипотезы Роуланда – Молины корпорация "Дюпон" начала контратаку, делая многочисленные заявления, что выводы американских химиков являются «фантазиями». Так, представитель корпорации в 1974 г. выступил в Конгрессе США, сделав следующее заявление:

«Гипотеза связи хлора с истощением озонового слоя является в настоящее время чисто спекулятивной и не имеет никаких доказательств, чтобы поддерживать её».

Для того чтобы выглядеть беспристрастным, он добавил:

«Если достоверные научные данные… покажут, что… ХФУ не могут использоваться без вреда для здоровья, "Дюпон" прекратит производство этих соединений».

Председатель "Дюпон" писал в статье в журнале Chemical Week от 16 июля 1975 года, что теория разрушения озона – научная фантастика, вздор, не имеющий смысла.

На протяжении 14 лет компания "Дюпон" действовала на двух фронтах, ожидая победы на одном из них. Первый фронт – развенчание гипотезы о разрушающем эффекте фреонов на озоновый слой планеты. Второй фронт – разработка в своих лабораториях новых соединений, которыми можно было бы заменить старые фреоны и которые были вне подозрений с точки зрения их экологических характеристик. На первом фронте перелома достичь не удавалось. А вот на втором фронте наметились успехи. Удалось разработать новые виды ХФУ, которые действительно никак не влияли на озон (наиболее известный – фреон-134).

К середине 80‑х годов тактика компании претерпела серьёзный разворот: "Дюпон" неожиданно стала основным критиком старых фреонов, но при этом одновременно стала выступать с «конструктивным предложением» произвести замену старых ХФУ на новые, которые были разработаны в её лабораториях. Теперь компания свою лоббистскую деятельность перенесла с первого фронта на второй, начав всячески рекламировать новые фреоны. И соответственно, стала поддерживать гипотезу Роуланда – Молины, которую ещё вчера критиковала и высмеивала.

Правда, было маленькое «но» в отношении новых фреонов: во‑первых, они были в несколько раз дороже старых. Во-вторых, они оказались небезопасными с точки зрения воспламеняемости и действия на здоровье человека. Но "Дюпон" и её «помощники» (СМИ, представители «науки», экологи и т.д.) не замечали этих «мелочей». Вероятно, "Дюпон" не скупилась на то, чтобы проплачивать услуги своих «помощников».

Судя по всему, в «помощники» попала и Организация Объединённых Наций (ООН), которая безоговорочно стала поддерживать версию Роуланда – Молины и активно бороться за сохранение озонового слоя посредством замены старого поколения фреонов новым (я об этом говорю уверенно, так как некоторое время был консультантом ООН, занимаясь экологической проблематикой).

Как становятся лауреатами Нобелевской премии

Героями науки стали американцы Ш. Роуланд, М. Молина и их немецкий коллега П. Крутцен. Таинственным образом их гипотеза в 80‑е годы приобрела статус теории. А в 90‑е годы это уже была аксиома. Чтобы ни у кого не было соблазна подвергать сомнению аксиому, в 1995 году упомянутая троица химиков была удостоена Нобелевской премии.

В конце прошлого века во Франции вышла книга Ошота Хаммара "Озон – дыра из ничего". Предисловие к ней написал Гарун Тазиев, всемирно известный французский вулканолог. Вот фрагмент этого предисловия:

«Стратосферному озону ничто не угрожает исчезнуть. Те, кто в течение последних десяти лет старается убедить в этом человечество, изменяют научной истине. Это противоречит истине, когда в качестве предлога для обвинения хлорфторуглеродов в разрушении озона над Антарктидой утверждают, что ныне знаменитая «озоновая дыра» была открыта в 1985 г., так как она существовала ещё в 1956 г. Учёные, которые хоть однажды фальсифицировали истину, никогда более не заслуживают доверия, причём уже становится неважным, по какому предмету они выступают».

Главный бенефициар «озоновой аферы» призывает на помощь ООН

Аппетиты и амбиции компании "Дюпон" стали непомерными. Прикрываясь гипотезой Роуланда – Молины, она могла уже без особых трудов «продавить» через Конгресс США принятие закона, который бы запретил использование старых фреонов и стимулировал бы производство и потребление новых. Такой закон обеспечил бы монопольные позиции компании на американском рынке. Но корпорации этого было уже мало. Она решила захватить мировой рынок. И в качестве своего «тарана» использовать международные организации, в первую очередь, ООН и её специализированные структуры ЮНЕП (Программа ООН по окружающей среде) и Глобальный экологический фонд (ГЭФ). Для начала по инициативе ООН был учреждён Международный день охраны озонового слоя – 16 сентября. В 1985 г. был принят международный рамочный документ – Венская конвенция о защите озонового слоя. Ударными темпами стала вестись работа по подготовке международного соглашения прямого действия, которое бы касалось исключительно темы ХФУ и содержало конкретные обязательства и сроки замещения старых фреонов на новые.

Таким документом стал Монреальский протокол. Это международное соглашение, полное название которого по‑английски будет следующим: The Montreal Protocol on Substances That Deplete the Ozone Layer. В переводе: Монреальский протокол по веществам, разрушающим озоновый слой. Он был подписан тридцатью странами в 1987 г. и вступил в силу с 1 января 1989 г. Монреальский протокол предусматривал заморозку производства фреонов старого поколения (они обозначены номерами 11, 12, 113, 114, 115) на уровне 1986 года начиная с 1992 года. А в период 1993-1998 гг. сократить уровень производства до 50% от исходного. К фреонам были добавлены ещё некоторые соединения, которые могут разрушать озоновый слой. Например, галоны, гидрохлорфторуглероды (ГХФУ), четырёххлористый углерод (ЧХУ).

В документах ООН постоянно звучит оптимизм относительно озонового будущего планеты: мол, главным бенефициаром Монреальского протокола является всё человечество. Нет, главным бенефициаром стала американская корпорация "Дюпон". С помощью указанного протокола она сумела добиться закрытия предприятий по производству так называемых ОРВ по всему миру. Она захватила мировой рынок нового поколения фреонов, наладив сбыт более дорогой и более прибыльной продукции. Конечно, на Монреальском протоколе заработали и другие компании. Например, те, которые производят холодильники и кондиционеры. Старые машины были выброшены на помойку, появилось новое поколение холодильной и кондиционирующей техники, которую стали называть environmentally friendly (экологически безопасная). К 2005 году только в США была произведена замена старых холодильников на новые на сумму, превышающую 220 млрд долларов. Правда, бытовые холодильники с новыми фреонами от "Дюпон" периодически взрываются, горят, отравляют и отправляют на тот свет их владельцев. Но это все мелочи на фоне такой грандиозной задачи, как спасение человечества от угрозы истощения озонового слоя.

Монреальский протокол как оружие уничтожения химического сектора оборонного комплекса России

Удивительно, но почти все страны мира дружно встали под знамена Монреальского протокола. По состоянию на декабрь 2009 года 196 государств – членов ООН ратифицировали его первоначальную версию. Подавляющему большинству стран, подписавших Монреальский протокол, от этого документа не жарко и не холодно. Они не производят ХФУ.

Но несколько стран мира на момент подписания Монреальского протокола были очень крупными производителями фреонов. Они, естественно производили те старые ХФУ, которые были созданы ещё в начале 30‑х гг. Кроме ряда промышленно развитых стран Запада это были СССР, Китай и Индия. Китай и Индия воздержались от подписания Монреальского протокола, продолжив производство старых, или «серых», фреонов. А вот Советский Союз, начавший разрушительную перестройку под руководством М.С. Горбачёва, лез из кожи вон, чтобы понравиться Западу.

15 сентября 1987 года в Монреале советская делегация, состоящая из профессионалов, отказалась подписывать абсурдный и опасный для страны документ. Один из членов делегации Владимир Матвеевич Захаров, покидая Монреаль, сказал:

«Никаких научных оснований, сколь‑нибудь серьёзных для его подписания, нет».

Из Кремля прозвучал грозный окрик. В принудительном порядке мы подписали документ в ночь под Новый, 1988 год. Тем самым существенная часть химической промышленности страны была приговорена к уничтожению. Производство озоноразрушающих веществ (ОРВ) в России достигло максимума в 1990 году и составило 197490 тонн, в том числе ХФУ – 110140 тонн.

В 1996 году суммарное производство ОРВ снизилось до 47 575 тонн (сокращение в 4,1 раза), в том числе ХФУ – до 17122 тонн (сокращение в 6,4 раза). Из произведённых ОРВ в 1990 году внутри страны было использовано 47575 тонн, или 58,8%, а в 1996 году – 15408 тонн, или 32,4%. Оставшаяся часть была экспортирована в республики СНГ и развивающиеся страны (рынок «серых» ОРВ). Особенностью производства фреонов и других ОРВ в нашей стране было то, что значительная часть продукции предназначалась для «оборонки». Бездумное подписание и исполнение Монреальского протокола сначала Советским Союзом, а затем Российской Федерацией наносило серьёзный удар по военно-экономическому потенциалу страны. Из гражданских отраслей наибольший ущерб понесло производство бытовых и промышленных холодильников. Часть производства ОРВ оказалась в новых государствах, возникших на обломках СССР. Прежде всего, это Украина, которая после получения независимости автоматически стала участником Монреальского протокола.

Я был свидетелем тех драматических событий 90‑х годов. Десятки химических предприятий в стране, согласно требованиям Монреальского протокола, подлежали либо закрытию, либо перепрофилированию. Представители оборонно-промышленного комплекса посылали в правительство сигналы SOS, предупреждая, что «оборонка» остаётся без необходимой химии.

Правительство (премьеры Гайдар, Черномырдин, Кириенко) и министерство охраны окружающей среды и природных ресурсов РФ заявляли, что выполнение международных обязательств важнее обороноспособности страны. Директора предприятий всячески упирались, отказываясь подчиняться требованиям Монреальского протокола. В качестве «тарана» был использован Всемирный банк, который выдал России кредит (110 млн долл.) на реализацию Проекта по управлению окружающей средой (ПУОС). Помимо кредитов в рамках проекта выдавались гранты на «реконструкцию» предприятий, производящих ОРВ. Фактически это были взятки для того, чтобы предприятия закрывались.

Это была закулисная война корпорации "Дюпон" против нашей химической промышленности, которая прикрывалась флагом Монреальского протокола. В результате в декабре 2000 г. последние семь российских заводов, выпускающих вещества, якобы разрушающие озоновый слой, были закрыты. С тех пор вся наша промышленность базируется на использовании продукции американской корпорации "Дюпон". Интересно, а если американское руководство в рамках кампании экономических санкций против России запретит "Дюпону" поставлять нам необходимые химические соединения? Как это соотносится с декларациями нашей власти об укреплении экономической и военной безопасности России?

В 2017 году в Москве была проведена конференция под весьма многозначительным названием: "От Монреальского протокола к Монреальскому трибуналу". Она была посвящена 30‑летию подписания протокола. Особенно интересным и острым на конференции было выступление Григория Крученицкого, заведующего отделом озонового мониторинга Центральной аэрологической обсерватории Росгидромета. Вот фрагмент этого выступления:

«Для того чтобы выполнить условия протокола и отказаться от производства ряда химических веществ, был разгромлен фактически химический сектор оборонного комплекса СССР. Причём разгромлен на деньги, которые выделены были Международным банком реконструкции и развития Советскому Союзу для перестройки химической промышленности под новые фреоны. Деньги были отданы западным экспертам с полным технологическим описанием наших химических комбинатов в Волгограде, Ленинске-Кузнецком и Перми. После этого мы оказались заложниками ситуации».

Валентин Катасонов

Изборский клуб №1 (99)