Власть цифры: мировая верхушка цепляется за свой единственный шанс

Кризис 2008 года подвёл черту под «тучными годами» мировой экономики. Они были связаны с разграблением бывшего соцлагеря и позволили на полтора десятка лет отодвинуть терминальную фазу системного кризиса капитализма, который в начале 1980-х прогнозировали в США группы под руководством А. Гелл-Мана, Р. Коллинза и Б. Бонера, а в СССР – П. Кузнецов и В. Крылов. Кризис 2008 года залили деньгами, которые к тому моменту уже прекратили выполнять пять основных функций денег, то есть перестали быть деньгами. Кризис же никуда не делся – котёл просто накрыли крышкой, которую со временем стало подбрасывать всё сильнее.

В США под маской «республиканцев» и «демократов» идёт борьба совсем других сил, разворачивается совершенно другой, намного более серьёзный конфликт. Речь идёт о схватке внутри верхушки мирового капиталистического класса, о схватке за посткапиталистическое будущее, за то, кто кого отсечёт от этого будущего и в нём.

Несколько упрощая ситуацию, этот конфликт можно определить как борьбу ультраглобалистов с их установкой на безгосударственный финансово-корпоративный электронно-цифровой мир ака концлагерь и глобалистов с их курсом на сохранение государства (отсюда борьба за суверенитет), модернизированной промышленности, а следовательно – обеспечение определённых позиций частично сокращающихся рабочих и средних слоёв; при этом государство подчиняется и МВФ, и Всемирному банку, но, главное, продолжает существовать.

В мире ультраглобалистов государства нет – это мир мощных корпораций типа Ост-Индской компании или территорий-анклавов – нео-Венеций; мир, населённый людьми, а по сути – биороботами без национальных, расовых, религиозных и даже половых различий. И Обама, и Клинтон – ультраглобалисты; сегодня лицо ультраглобализма – это Хиллари Клинтон, которую в ЖЖ удачно окрестили Бастиндой (злая колдунья из Фиолетовой страны мигунов в «Волшебнике Изумрудного города»).

За четыре года президентства Трамп успел поломать многое из того, что строили ультраглобалисты: трансатлантическое партнёрство, транстихоокеанское партнёрство, финансирование Америкой ВОЗ и т. д.

Не надо иллюзий: Трамп выполняет, причём непоследовательно и нечётко, волю определённого сегмента мирового, прежде всего, американского капиталистического класса. Объективно союзником этого сегмента является часть западноевропейских элит с правыми установками.

"Химера "Буржуазно-аристократической Республики" (БАР). Несомненно, идеология БАР - идеология псевдо-правых, исповедующих культ "внутренне сильного индивида" как защитной реакции на массовизацию общества и государства в эпохи, во-первых, классической античности (Др.Греция и Римская Республика), во-вторых, Возрождения (города Италии XIV-XVII вв), и в-третьих, от начала Нового Времени до современности (Нидерланды, Англия от Кромвеля до Тэтчер, США от начала до Рейгана и Буша), опирающаяся на идеи Аристотеля (маленькая полития как оптимальная форма правления), Цицерона, Гоббса, Макиавелли, Ницше и др., ядром которой является этика свободного творчества сообщества немногих "сильных индивидов" – "богов" (буржуазно-аристократической олигархии), публично-открытого для соучастия низовых масс, большая часть которых в силу инертности соучаствует лишь номинально.

Идеология БАР с ее установкой онтологического примата индивида над родом и государством является продуктом типично западной ментальности», – пишет az118 на Livejournal.

Антигосударственные устремления ультраглобалистов до недавнего времени имели жёсткое ограничение: прежде чем демонтировать те же США, сначала нужно было демонтировать РФ и КНР; США ведь – это не просто государство (последним президентом США как государства был Никсон), а отчасти государство, отчасти кластер ТНК, железный кулак всех глобалистов – и умеренных, и ультра.

Однако с так называемой цифровизацией стало возможным обнулить или, как минимум, существенно ослабить одновременно всю «большую тройку» государств, до сих пор так или иначе, пусть непоследовательно, в режиме «шаг вперёд, два шага назад» противостоящих ультраглобализму.

Сейчас много говорят об электронном правительстве, о «цифровом государстве», контролирующем прежде всего социальные сети. Даже термин такой появился – нетократия (net – «сеть»).

«Цифровое государство» (кавычки, потому что в строгом смысле слова оно государством не является, это иная форма власти) существует отчасти рядом с обычным, институционально-иерархическим, отчасти (причём от большей части) встроено в него – формально с целью усиления эффективности, оптимизации процессов. По существу – для его уничтожения. Поскольку сети, по сути своей, носят надгосударственный характер, «цифровая государственность» – это глобальная власть.

"Государство – организм, порождающий личностей-государей, а не машина, собранная из индивидов для их удовольствия в форме планетарного вольера.

Видимое отсутствие негативных эффектов совр.кап.государства есть иллюзия хотя бы потому что оно скрывает свою сущность перманентного кризиса, не желая при этом быть на границе жизни и смерти, но только сладкой вечной жизни.

Это очень хитрый кризис. Он расширенно самовоспроизводился как бактерия - сначала захватывая свободное от него пространство, а когда-то почти кончилось, то и будущее время в форме жизни в долг», – продолжает az118.

Как заметил З. Бауман, капитал (и, добавлю я, всё остальное), превратившийся в электронный сигнал, не зависит от государства, из которого он послан, от государств, чьи границы он пересекает, и от государства, в которое он приходит. Глобальная цифровая власть надстраивается над государством эпохи Модерна так же, как это последнее (именно для него Макиавелли придумал термин lo stato) надстраивалось в XVI–XVII вв. над традиционными локальными и региональными структурами власти, обнуляя их в организационно-властном отношении.

Левиафан «переводит стрелки»

В условиях триумфа Цифры, если он состоится, старое государство Модерна в принципе можно и не разрушать до конца – оно останется скорлупой, на которую можно списывать огрехи, или даже чем-то вроде дрессированного медведя в цирке.

"Либеральная демократия – это система глобального зоопарка, где почти у всех есть еда, крыша на головой, самки и самцы, безопасность и занятия между сном, едой и спариванием, значение которого неуклонно снижается в силу перенаселения и деградации гендерного базиса, фактически без эллинов и иудеев, мужчин и женщин, детей и взрослых, но с инфантильными общечеловеками, – зоопарка, обслуживаемого роботизированными комплексами с небольшим числом специалистов под контролем высшего управленческого звена ТНК, реализующего рекомендации системы принятия решений под контролем ИИ..», – указывает az118.

Глобальная «цифровая власть» – почти идеальная форма для так называемого «глубинного государства». Здесь только нужно уточнить. Во-первых, не «глубинного государства», а «глубинной власти», так как государство – штука формализованная, а так называемое «глубинное государство» – нет. Во-вторых, нужно говорить о «глубинных государствах», они есть во всех крупнейших странах мира, то есть о структурах (именно так, во множественном числе) глубинной власти (СГВ).

Процесс оформления СГВ – это 1960–1980-е годы. Связан он с появлением офшоров, финансиализацией капитализма, развитием транснациональных корпораций, на которые в значительной степени переориентировалась часть спецслужб и часть госаппарата – при этом формально и те, и другие оставались на госслужбе.

Автономным источником СГВ стал контроль над наркотрафиком и нелегальной частью торговли оружием, золотом и драгоценными металлами, сырьём, иными словами – криминальная глобальная экономика. Глобализация стартовала как криминализация мировой экономики, а её операторы стали, по выражению О. Маркеева, «глобалистами до глобализации».

По всей видимости, СГВ сформировалась и в Советском Союзе (триада: сегменты КГБ/тогдашнего ГРУ, партхозноменклатуры и курируемая ими теневая экономика, прежде всего в Грузии, Армении, Прибалтике, на юге РСФСР и Украине).

Собственно говоря, перестройка как легализация теневых капиталов и превращение власти в собственность – это главным образом её рук дело, процесс, проведённый ею в кооперации как с СГВ крупнейших государств и закрытыми наднациональными структурами капсистемы (причём не такими, как пресловутый Бильдербергский клуб, а с намного более серьёзными – Cercle/«Круг», Siеcle/«Век» и др.), так и с самими этими государствами.

В какой степени «советская СГВ» сохранилась в качестве самостоятельного игрока, а в какой интегрировалась в политико-экономические структуры современного мира – вопрос открытый и не самый интересный: решающую роль в борьбе за мировое послекапиталистическое будущее играют совсем другие силы, и это уж точно не «республиканцы» и не «демократы». Они в лучшем случае тени реальных игроков.

Читайте также: «Опасный для экономики США денежный симптом под названием «М2»