"Дюна", "Король Лев", "Бонд": как композитор-самоучка из Германии стал своим в Голливуде

Кинокомпозитор Ханс Циммер – один из самых успешных немцев Голливуда. На сей раз он получил "Золотой глобус" за музыку в "Дюне" – главной фантастической ленте 2021 года.

В одном из своих интервью DW Ханс Циммер (Hans Zimmer) сравнил саундтрек с "последним штрихом к портрету фильма" и признался, что "композитор – это последнее звено в производственной цепочке".

"Меня всегда ждут. Ожидания огромные, и это чувствуешь", – отметил он.

При этом Циммер признается, что в своей работе не идет на поводу у режиссеров и старается дать возможность образам на экране "заговорить" с помощью мелодий.

Саундтрек к "Дюне"

По словам Циммера, для экранизации одной из его любимых книг он хотел создать "музыку с использованием женских голосов, поющих на незнакомом языке, понятном на уровне эмоций". Он подчеркнул, что инструменты будущего нам неизвестны, но звучание человеческого голоса останется прежним. Кроме того, как рассказывал режиссер Дени Вильнев, Циммер "специально создал новые инструменты и повторял, что это должна быть музыка не из нашего мира: будто она пришла из другого времени и с другой планеты".

Хотя земные инструменты тоже были: одна из композиций записывалась с 30 волынщиками в настоящей церкви шотландского Эдинбурга. Кстати, эта мелодия в фильме относится к главному герою, роль которого исполнил молодая звезда Голливуда Тимоти Шаламе.

актер Тимоти Шаламе в фильме "Дюна"

Итоговый саундтрек был представлен в трех частях: в начале сентября 2021 года вышел "The Dune Sketchbook", затем на стриминг-платформах появился основной альбом с 22 композициями и в октябре увидела свет книга "The Art and Soul of Dune" с музыкой композитора.

Неудивительно, что эта работа вызвала огромный интерес по всему миру. Кинокритик и спец по "Оскарам" Билл Десовитц назвал ее "музыкальным изобретением ретро-будущего музыки". "Саундтрек к космической опере", "творение великого кинокомпозитора", – вот лишь немногие эпитеты из рецензий и отзывов. Количество номинаций и наград также впечатляют: помимо кинопремии "Золотой глобус", лауреатом которой Циммер стал в третий раз, с музыкой к "Дюне" он попал в шорт-лист "Оскара-2022", Grammy и Премии общества поэтов и композиторов.

Как стать маэстро Голливуда?

Просто невозможно поверить в то, что главный кинокомпозитор Голливуда, одиннадцатикратный номинант и обладатель одной (пока!) премии "Оскар" (за музыку к анимационному фильму "Король Лев"), автор музыки к "Пиратам Карибского моря", "Гладиатору", последнему "Бонду", "Коду да Винчи" и многим другим знаменитым фильмам не имеет музыкального образования. Как он сам признавался в еще одном интервью DW:

"Я думал, что учитель музыки научит меня передавать звуки из моего воображения в реальность. И совсем не подозревал, что занятия подразумевают многочасовые уроки и чтение нот. Мое обучение закончилось через две недели".

Один из самых известных и влиятельных композиторов Голливуда родился во Франкфурте-на-Майне в 1957 году. Ребенком начал играть на рояле. В музыкальную школу не ходил, с частным учителем занимался недолго, потому что не хотел играть из-под палки.

Циммер уехал из родного Франкфурта и учился в Лондоне. Закончил частный английский интернат, играл на синтезаторе в различных группах. Карьеру композитора начал в Англии, в рекламном бизнесе, где работал с легендой киномузыки Стенли Мейерсом, "которому настроил его навороченную эспрессо-машину, а он в ответ научил работать с оркестром".

Потом перебрался в Голливуд, где продолжил экспериментировать с синтезом электронной музыки и традиционных оркестровых аранжировок, получил свою первую номинацию на "Оскар" за музыкальную тему для фильма "Человек дождя", был замечен, начал получать заказы на музыку к дорогим блокбастерам и приобрел в итоге свой нынешний звездный статус.

«Придумывая музыку к «Человеку дождя», я все время говорил себе: не пытайся заглушить героев. Не лезь на первый план. Реймонд, главный герой, на самом деле не понимает, где он находится. Он видит мир не так, как мы. Он находится в своей собственной реальности. С таким же успехом он мог бы быть на Марсе. Почему бы не создать «музыку мира» для мира, который существует только в его голове?» – признавался Циммер.

Работая над фильмом «Сила личности», Циммер отправился в Южную Африку, чтобы использовать в саундтреке африканские национальные хоры и музыкальные инструменты. Результат оказался впечатляющим, и студия «Дисней» предложила Циммеру создать музыку для нового «африканского» проекта 1994 года – «Король-лев». Циммер хотел снова поехать за вдохновением в Южно-Африканскую Республику, но на этот раз все было сложнее. После выхода «Силы личности» у него сильно испортились отношения с полицией этого государства, и дирекция студии «Дисней» боялась, что если Циммер все-таки поедет в ЮАР, его могут просто убить. Поэтому решено было организовать запись, пригласив в США южноафриканского музыканта Лебо М.

За саундтрек к «Королю-льву» Циммер получил премии «Оскар», «Золотой глобус» и две «Грэмми». В 1997 году саундтрек был адаптирован для театра и превращен в мюзикл, который выиграл престижную театральную награду «Тони» как лучшее произведение своего жанра в 1998 году.

В 2010 он снова числится среди претендентов на "Оскар", на этот раз – за музыку к фильму "Шерлок Холмс", который снял бывший муж Мадонны, британский кинорежиссер Гай Ричи.

Саундтреки, написанные Циммером, можно перечислять очень долго: «Гладиатор», «Тонкая красная линия», «Перл-Харбор», «Код да Винчи», «Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца», «Темный рыцарь»… Одна из последних работ Циммера – великолепная музыка к фильму Кристофера Нолана «Начало».

«Я думаю, «Начало» – это невероятно ностальгическая, романтическая картина. Это великолепная история любви. И я хотел написать, прежде всего, романтическую музыку, музыку к «лав стори». Но пользоваться для этого новым языком – математическим, минималистическим», – сказал композитор.

Однако следующая работа Циммера к фильму Нолана поразила зрителей и критиков еще больше. Речь и музыке к ленте «Интерстеллар». За нее композитора вновь номинировали на «Оскар», но статуэтку отдали другому номинанту. Многие с этим были категорически не согласны.

Маэстро прописался в числе главных композиторов мирового кинематографа. В Америке его называют "немецкой машиной": отличительная черта Циммера – потрясающая работоспособность. Как говорит он сам, музыка для него – не карьера, а сама жизнь. Он с детства больше всего любит музицировать или "пошуметь". И планирует так "шуметь" и дальше.

В то же время Циммер считает, что шансы заработать на музыке большие деньги очень малы. Об этом он рассказал в своем интервью «Известиям».

– Как думаете, в чем причина вашего успеха в Голливуде?

«Не знаю, честно. Я просто делаю то, что искренне люблю. Я никогда не думал ни о карьере, ни об «Оскаре». Вы, быть может, не поверите мне, но я даже на все эти церемонии вручения не люблю ходить, потому что некомфортно чувствую себя в костюме. Единственное, что мне нравится в моей голливудской карьере, – я наконец-то могу работать с теми великими музыкантами, с которыми всегда мечтал сотрудничать! Я никогда не забуду тот день, когда гитарист, который играл у самого Майкла Джексона, сказал мне: «Хорошо, я приду и сыграю с вами». Боже мой, я был в каком-то шоковом состоянии, не мог даже говорить.

Главное, что мне бы хотелось сказать музыкантам: наслаждайтесь тем, что играете в одной команде с талантливыми людьми, со своими единомышленниками, которых вы уважаете. Цените это. Не надо думать о карьере, ведь шанс, что вы начнете зарабатывать на этом большие деньги, очень мал. Зато есть возможность прожить очень интересную жизнь. Однажды вам придется принять решение: стабильная, но скучная работа или жизнь, полная приключений и сумасшедших поступков. Я предпочел второе, потому что мне это по душе».

– Вы когда-нибудь думали о том, будет ли жить ваша музыка после вашей смерти? Будут ли ее слушать другие поколения?

«Когда ты музыкант, а твоя музыка рождается и играется в режиме реального времени, ты почти не думаешь о том, что может произойти с ней в будущем. Еще меньше ты хочешь думать о том, что будет после того, как тебя не станет…

В двадцать с небольшим Сергей Прокофьев написал свою Скифскую сюиту. Публика тогда не приняла эту музыку, она протестовала. Дягилев и вовсе выбросил ноты. А ведь это одно из самых сильных произведений Прокофьева по сей день. Он был раздавлен, потому что на тот момент мир не был готов услышать и принять его музыку. Люди всегда просят что-то новое – музыкант создает, а в ответ слышит: нет, это слишком отличается от того, что было раньше. В итоге ты обескуражен».

– Вы с этим сталкивались?

«Конечно, но я нашел выход. Я предлагаю дать послушать произведение большой независимой аудитории – не менее шестисот человек. Часто композитор не может оценить свою музыку объективно, в процессе ее написания невольно начинаешь критиковать самого себя – чем дальше, тем больше и больше. Тогда просто необходимо отдать композицию на суд аудитории и услышать отзывы. Я верю, что музыка всегда найдет своего слушателя».

– Насколько вы свободны, когда пишете музыку к кинофильмам? Режиссеры диктуют вам условия?

«Честно говоря, хороший режиссер никогда не скажет, что конкретно он хочет и как это должно звучать. Создатели фильмов полагаются на меня, на мое видение. Например, когда я работал с Кристофером Ноланом, то знакомился со сценарием и с историей. Я писал музыку и присылал ему небольшие фрагменты. Но мне всё равно было очень интересно увидеть, как те или иные сцены фильма сочетаются с моей музыкой. Я просил Кристофера показать мне, но он убеждал, что еще рано: «Всё идет прекрасно, Ханс, не волнуйся». В какой-то момент я понял, что это хороший метод и он действительно работает. Картину «Интерстеллар» мы создавали именно так – были независимы друг от друга, но двигались в одном направлении.

Вообще, у Кристофера постоянно рождаются новые идеи. Обычно он звонит мне и делится ими. Мы живем недалеко друг от друга, бывает, что гуляем вместе с детьми по пляжу – они играют на солнце, а мы ведем долгие беседы. Правда, в данный момент мы не работаем вместе, но это не столь важно. Для меня ценна наша дружба».

– У вас нет классического музыкального образования. Это мешает или, наоборот, помогает вам?

«Скажу вам так: пробелы в музыкальном образовании иногда дают свои плюсы. Я, например, использую их как прямой путь к познанию – могу подойти к оркестранту и попросить показать мне, как играет тот или иной инструмент. Получается, что я изучаю процесс изнутри, а это не менее интересно и важно. Всё-таки музыка рождается в первую очередь в голове, а не на компьютере или в нотной тетради».

– Вы пишете музыку на заданную тему. Как настраиваетесь на создание произведения?

«Вдохновляюсь работой оператора, тем, как он передает свет, картину, настроение фильма. Никогда сам не читаю сценарий – прошу сценариста рассказать мне историю, лучше всего за бокалом вина и хорошим ужином. Так материал «усваивается» лучше всего (смеется)».

– Вы стараетесь нащупать в истории что-то близкое вам или это не столь важно для создания музыки?

«Во время работы над каждой из картин я нахожу нечто, что отзывается в моем сердце. С «Королем Львом» была забавная ситуация. Помню, мне просто очень хотелось взять мою шестилетнюю дочь на премьеру какого-то фильма, музыку к которому я написал. Но это не представлялось возможным, потому что в основном я работал с блокбастерами, где была масса кровавых сцен. Именно в тот момент у меня в голове родилась идея создать музыку к мультфильму. Но в процессе работы неожиданно для себя я увидел в сюжете параллель с печальным событием из моей собственной жизни – когда ребенок рано теряет своего отца (отец Ханса Циммера умер, когда ему было шесть лет). Музыка в «Короле льве» – это мой реквием по отцу…»

– Порой вы создаете по четыре-пять саундтреков в год. У вас не возникает ощущения конвейерной работы?

«Честно говоря, писать музыку – это единственное, чем я люблю заниматься. Я неспортивный и не увлекаюсь ничем другим. Возможно, я скучный. Испытываю истинное удовольствие, только когда провожу время в своей студии. Это моя жизнь, мой мир. Занимаюсь музыкой так долго, что даже не помню ничего другого – все мои воспоминания связаны с ней. Фортепиано – вот что сделало меня по-настоящему счастливым.

Безусловно, сейчас в моей жизни появилось много нового. Мы с моими друзьями, прекрасными музыкантами, сделали шоу, премьера прошла отлично. Это дало силы двигаться дальше. Я понял, что уже не смогу просидеть в закрытой комнате всю свою жизнь. Помимо прочего у меня очень много неопубликованной музыки, на всё просто не хватает времени. Впрочем, иногда я настолько увлечен созданием произведений, что могу забыть не только об остальном мире, но даже о еде и сне. Во время записи новых композиций мы буквально живем в студии».

– Кстати, где она находится – в Лондоне или в Лос-Анджелесе?

«У меня есть студия в Лондоне, она расположена в том же доме, где и моя квартира. При желании я мог бы ходить туда в пижаме (смеется). Но я еще ни разу так не делал. В основном я работаю в Лос-Анджелесе, там у меня есть еще одна студия, она немного больше лондонской и находится в десяти минутах от моего дома. В ней я обычно работаю вместе с другими композиторами и музыкантами. Мы можем рассказывать друг другу истории, жаловаться на что-то и шутить. Под конец рабочего дня у нас всегда позитивное настроение».

– А какую музыку слушает самый востребованный композитор Голливуда? Что скажете о Билли Айлиш, которая собрала целую охапку «Грэмми»?

«Для меня это сложный вопрос, ведь вокруг столько разной музыки! Не ориентируюсь на тренды, всегда слушаю свое внутреннее «я», это, несомненно, помогает. Что касается Билли Айлиш, она действительно фантастическая. Еще мне нравится Сно Аалегра – потрясающая певица. Но, к примеру, прошлым вечером я ходил на оперу «Волшебная флейта» в Лондонский театр – это невероятно красивое действо, меня переполняли очень сильные эмоции. А еще я открыл для себя музыканта по имени Кендрик Ламар. Мои друзья-музыканты посоветовали мне его послушать. Уверен, вы о нем еще услышите, он просто великолепен! У меня в планах с ним поработать, но пока не могу раскрыть все карты».

– Как вы относитесь к тому, когда вас называют «новым классиком»?

«Я стараюсь не обращать на это внимания, не думать об этом. Никто не знает, что будет с моей музыкой через 10, 20, 30 лет... И, честно говоря, меня не очень волнует, что будет происходить после моей смерти. Я знаю, что делаю то, что должен делать, здесь и сейчас. То, что я чувствую».