Закулисье зоотуризма: специальный репортаж

Привлекательная возможность – сблизиться с экзотическими животными. Социальные сети делают это развлечение еще популярнее.

Я вернулась, чтобы проверить, как там малышка. Стемнело. Когда я была здесь пять часов назад, ярко светило солнце, а на спинах у слонов сидели туристы. А вот и Мина – одна нога зависла над землей, ее крепко держит металлическое кольцо с шипами, закрепленное на конце цепи. Когда слониха пытается опустить ногу, шипы впиваются глубже.

Мине четыре года и два месяца – по меркам слонов, еще ребенок. Камнон Конкау, ее махаут (погонщик), рассказал, что кольцо с шипами надели Мине из-за ее привычки лягаться. Конкау работает в слоновьем парке «Маэтаман» неподалеку от города Чиангмай и присматривает за Миной с тех пор, как ей исполнилось 11 месяцев. Камнон уверял меня, что надевает шипастое кольцо только днем, а ночью снимает. Но вообще-то сейчас уже ночь, а слониха по-прежнему в кольце.

Я спрашиваю Цзиня Лаошеня (этот сотрудник «Маэтамана» сопровождает меня в моем полуночном визите), почему цепь с кольцом не сняли. Тот лишь пожимает плечами.

«Маэтаман» – одно из многих мест, где туристам (а их в Чиангмае всегда с избытком) предлагают общаться с животными. Посетители становятся рядом с хоботами, а слоны, по сигналу своих махаутов (те колют животных анкусами – копьями с толстой рукояткой и багром), поднимают туристов в воздух. Щелкают фотоаппараты. Посетители суют слонам бананы – и с нетерпением ждут следующего представления: махауты заставляют своих подопечных (а слоны, как известно, считаются одними из самых умных в мире животных) метать дротики в цель или пинать огромный футбольный мяч.

Мина – одна из десяти шоу-слонов «Маэтамана». Она художница – дважды в день выходит к толпе туристов, кончиком хобота берет у Конкау кисть, а тот (прижимая к ее морде стальной гвоздь) управляет ее движениями, в результате на бумаге появляются красные, синие и желтые полосы. Когда сеанс рисования завершается, рисунки продают туристам.

Туристы позируют в парке «Маэтаман» (Чиангмай, Таиланд). Молодые слоны выполняют разные трюки, а те, что постарше, катают посетителей. Чтобы сделать слонов послушными, в детстве их «ломают», используя анкус – копье с толстой рукояткой и багром.

Мине предопределено прожить такую же жизнь, как и тысячам ее сородичей, которые содержатся в неволе по всей Юго-Восточной Азии (в одном Таиланде их 3800). Лет до десяти она будет выступать в шоу, а потом станет верховым слоном, чтобы по нескольку раз в день возить туристов, сидящих на скамейке, привязанной к ее спине. Большая часть ее жизни пройдет на цепи.

Заведения, подобные «Маэтаману», привлекают людей со всего мира: редкая возможность увидеть диких зверей вблизи. Зоотуризм – значительная часть стремительно растущей (сегодня люди в среднем ездят за границу в два раза больше, чем 15 лет назад) туристической индустрии. Этим скачком туристический бизнес во многом обязан китайцам, которые тратят на путешествия по миру гораздо больше, чем представители любой другой нации.

Возник зоотуризм довольно давно, но теперь интерес к нему с новой силой разжигают социальные сети. Простые туристы и популярные блогеры делают селфи (в бассейне с дельфинами, в обнимку с тигром, на спине у слона), которые соцсети разносят по всему Интернету: такая вот вирусная реклама.

Но почти никто не представляет, как живут животные за кадром. Многие из них существуют в таких же условиях, как Мина. С фотографом Кирстен Льюс мы решили посмотреть, как обращаются с животными их хозяева, когда рядом нет туристов.

Белый медведь отделен от зрителей сеткой, он танцует на льду в цирковом шоу в Казани. Белые медведи, участвующие в представлениях – редкое явление. На медведе – намордник, а их тренер Юлия Денисенко держит в руках металлический прут.

Перед нами деревянная табличка: «Эко-Долина. Место, где слоны в добрых руках». Здесь слонов ничего не заставляют делать. Посетители смотрят, как исполинские животные привольно пасутся на лугу.

Книга отзывов «Эко-Долины» полна восторженных записей. Еще бы – здесь туристы могут посмотреть на животных, свободных от цепей, и уехать с сознанием того, что сделали доброе дело: помогли своими деньгами заведению, где со слонами обращаются гуманно. Они не догадываются, что слонов привели сюда на один день из «Маэтамана»: эти два заведения на самом деле принадлежат одной владелице.

Мину приводили сюда один раз, но она попыталась сбежать в лес. Другая молодая слониха, Мэй, тоже порой бывает в «Эко-Долине», но сегодня она работает в «Маэтамане», играет на гармонике для туристов. А когда Мэй не участвует в шоу и не гуляет по «Эко-Долине», она стоит, прикованная цепью, рядом с Миной.

Хозяйку «Маэтамана» и «Эко-Долины» зовут Мина Каламапиджит. «Эко-Долину» она открыла в ноябре 2017 года – специально для западных туристов. За всеми 56 слонами хорошо ухаживают, а участие в шоу и прогулки с туристами восполняют им недостаток двигательной активности, уверяет Мина. По ее словам, слониха Мина стала вести себя лучше с тех пор, как ее махаут начал применять кольцо с шипами.

Мы беседуем с Каламапиджит, сидя на балконе ее офиса. Она рассказывает, что, когда западные туристы (прежде всего американцы) перестали приезжать в «Маэтаман», она отменила одно из ежедневных шоу, чтобы у туристов было время посмотреть, как слоны купаются в речке, протекающей через лагерь.

«Западным туристам нравится смотреть, как животные купаются, – это естественное для слонов занятие, в такие моменты они выглядят довольными, – поясняет Мина. – Однако представитель одного китайского турагентства позвонил мне с вопросом: "Почему вы сократили количество шоу? Купание наших клиентов не интересует"».

Три медведя в намордниках и цепях смотрят на своего дрессировщика Гранта Ибрагимова после репетиции в Большом Санкт-Петербургском государственном цирке. Чтобы медвежата могли ходить на задних лапах, их периодически приковывают за шею к стене, заставляя подолгу находиться в сидячем положении.

Чем больше у туристов возможностей для выбора, говорит Каламапиджит, тем лучше для бизнеса.

По всему миру мы с фотографом Кирстен видели туристов, наблюдающих за животными, которые содержатся в неволе. В таиландском Чиангмае на наших глазах американские туристы позировали для фото: изображали, будто держат в своих железных объятиях тигра. На острове Пхукет невесты в свадебных платьях катались на молодых слонах по пляжу, где-то у самой кромки небесно-голубой воды. Мы видели, как в России белые медведи в намордниках танцевали на льду под куполом цирка. А на Амазонке мальчишки-тинейджеры снимали селфи с детенышами ленивцев.

Большинство людей, наслаждающихся подобными моментами, знать не знают, что взрослым тиграм могли вырвать когти или вколоть дозу снотворного (а может, сделали и то, и другое). Что тигрят, которых можно потискать, всегда хватает, потому что кошачьи быстро размножаются, и детенышей отнимают у матерей вскоре после рождения.

Слоны покорно катают туристов и выполняют трюки, не причиняя вреда людям, лишь потому, что с детства их научили бояться анкуса. Что же касается амазонских ленивцев – их нелегально забирают из сельвы, и, успев попозировать для фото, многие из этих зверьков в неволе обречены на гибель всего через несколько недель.

Одно из необходимых условий успеха в индустрии зоотуризма – люди должны верить, что животные, с которыми они общаются, тоже наслаждаются жизнью. Туристы, как правило, даже не задумываются о том, что, участвуя в подобных развлечениях, помогают мучить зверей (в частности, спонсируют мучителей деньгами). Свой вклад, как уже говорилось, вносят и социальные сети: одобрительные посты в аккаунтах друзей и популярных блогеров создают зоотуризму положительный образ в глазах путешественников. В декабре 2017 года, после публикации журналистского расследования National Geographic, в Инстаграме появилось нововведение: пользователь, ведущий поиск по каким-нибудь из нескольких десятков определенных хэштегов – например, #slothselfie («селфи с ленивцем») или #tigercubselfie («селфи с тигренком»), – получает уведомление, что фотографии, которые он просматривает, могли появиться в результате жестокого обращения с животными.

 

Любой может найти в Инстаграме Ольгу Баранцеву. «Фотограф из России. Фотографирую ваши мечты», – написано у нее в профайле. Съемки клиентов с дикими животными, содержащимися в неволе, она устраивает неподалеку от Москвы. Вот Александра Белова сделала себе подарок на 18-летие: фотосессию со стаей волков. «Это была моя мечта, – делится Саша, играя со своими волосами, красиво уложенными специально для фотосъемки. – Волки – дикие и опасные звери». Животные, с которыми она фотографируется, в свободное от фотосессий время живут в крошечных клетках контактного зоопарка.

А вот другие клиенты: семья Кравцовых обратилась к Баранцевой, чтобы та сделала для них первую профессиональную фотосессию. И вот они, все пятеро, улыбаясь, стоят в березовом лесу в компании медведя Степана.

Баранцева фотографирует людей с дикими животными уже шесть лет. По ее словам, она «проснулась знаменитой» в 2015 году, когда ее аккаунт в Инстаграме нашли несколько международных информагентств. В один момент число ее подписчиков по всему миру возросло до восьмидесяти с лишним тысяч. «Я показываю, что между людьми и животными может быть гармония», – объясняет она.

Или другой рабочий день Баранцевой: Александр Левин (два с половиной года) стоит на пригорке и робко дотрагивается до лапы медведя Степана. Неподалеку – его родители, заказавшие эту фотосъемку.

Владельцы медведя, Юрий и Светлана Пантелеенко, подманивают свою звезду угощением (тунцом, смешанным с овсяными хлопьями), подводя Степана вплотную к мальчику. Снято! Еды на фотографии не видно, и все выглядит как нежная дружба малыша и медведя. Вот Пантелеенко кидает Степану виноград, чтобы зверь пошире раскрыл пасть. Щелк! На фотографии медведь выглядит улыбающимся.

Пантелеенко постоянно меняют Степану позы, кормят его и переставляют маленького Сашу – Баранцева запечатлевает каждый момент. Ребенок и медведь в золотом русском лесу – ожившая картинка из сказки.

В другой день в том же лесу: мы с Кирстен встречаем 12 молодых женщин, чьи аккаунты в Инстаграме поразительно похожи друг на друга: все они переполнены романтическими фотографиями моделей с совами, волками и лисами. Девушки вооружены хорошими фотокамерами, но вот число их подписчиков пока невелико. Начинающим блогерам хочется иметь аудиторию не меньше, чем у Баранцевой; каждая заплатила Пантелеенко по 760 долларов за возможность сделать одинаковые снимки моделей с медведем в лесу.

Степану 26 лет. Это много для бурого медведя, ходит он уже с трудом. Пантелеенко говорят, что купили питомца в небольшом зоопарке, когда ему было три месяца от роду. По их словам, своим трудом – постоянным участием в фотосессиях и киносъемках – медведь зарабатывает себе на прокорм.

Подпись на английском языке под одним из видеороликов в Инстаграм-аккаунте Светланы Пантелеенко гласит: «Любовь и вкусная еда любого сделают плюшевым».

26-летний бурый медведь Степан – звезда соцсетей. На фото: мишка сидит в подмосковном лесу между одетой в костюм ангела моделью и своей хозяйкой Светланой Пантелеенко. Фотографы платят по 760 долларов за возможность сфотографировать подобную сцену для аккаунтов в Инстаграме.

Документальный фильм «Черный плавник», вышедший на экраны в 2013 году, шокировал публику. На примере истории страдающей депрессией косатки из парка водных развлечений SeaWorld в Орландо (штат Флорида) фильм подробно рассказывает о жалком существовании, которое косатки слишком часто влачат в неволе. Сотни тысяч возмущенных зрителей подписали петицию, осуждающую деятельность компании. Многие партнеры SeaWorld разорвали с ней сотрудничество (например, это сделала авиакомпания Southwest Airlines). Количество посетителей в парках водных развлечений, принадлежащих этой компании, резко сократилось, ее акции упали.

Джеймс Риген проводит со своей женой медовый месяц на Гавайях. Мы встретились с этой парой в Dolphin Quest Oahu – здесь туристы могут поплавать с дельфинами. Риген говорит, что «Черный плавник» произвел на него сильное впечатление. При этом Ригены заплатили по 225 долларов за возможность полчаса побыть в обществе афалины. Компании Dolphin Quest принадлежит два заведения на Гавайях; в этом живет шесть дельфинов.

Афалины – главная опора одной из отраслей зоотуризма, развивающейся по всему земному шару: дельфинов ловят в море и разводят в неволе, а потом предлагают поплавать с ними туристам.

Кэти Риген с детства мечтала о таком опыте. В разговоре с нами ее муж Джеймс вспоминает фильм «Черный плавник», но Кэти перебивает его: «Прекрати! Не превращай мою мечту в кошмар!».

Рэй Стоун, президент Dolphin Quest, а по профессии – ветеринар, специализирующийся на морских млекопитающих, говорит, что ее компания жертвует деньги на программы охраны дикой природы и что посетителям рассказывают об опасностях, которые грозят дельфинам, живущим на воле. Таким образом, говорит Стоун, турист оплачивает свое развлечение – и заодно помогает родственникам пленных дельфинов, тем, которые живут на воле.

Стоун отмечает, что Dolphin Quest внесена в список «гуманных компаний», который составила некоммерческая организация защитников животных American Humane. (Компания Walt Disney, владелец контрольного пакета акций National Geographic, допускает общение с дельфинами во время некоторых экскурсий, а также в «Эпкоте», одном из принадлежащих ей парков водных развлечений в Орландо). Dolphin Quest заявляет, что придерживается стандартов гуманного обращения с животными, установленных Ассоциацией зоопарков и океанариумов, некоммерческой организацией, осуществляющей мониторинг более чем 230 заведений по всему миру).

Река Риу-Негру, Бразилия. Радостные туристы окружили амазонского пресноводного дельфина. Он вынырнул, чтобы схватить рыбу, которую протягивает ему гид. На коже дельфина видны царапины, они появились, когда он боролся за угощение с другими млекопитающими.

Зоотуризм существует благодаря любви людей к животным. Другая сторона: из него извлекают прибыль, эксплуатируя животных с рождения и до самой смерти.

Можно ли считать подлинно гуманными те заведения, где придерживаются высоких стандартов содержания животных, где в штате сотрудников есть ветеринары, а в бассейны наливают отфильтрованную океанскую воду? Споры об этом не утихают. Стоун из Dolphin Quest полагает: да, можно.

Оппоненты (в том числе Общество защиты животных США, не одобряющее содержание дельфинов в неволе) утверждают обратное. Их аргументы просты: эволюция приспособила этих животных к тому, чтобы проплывать большие расстояния и жить в сложных социальных группах: таких условий в бассейне создать невозможно. Именно поэтому дирекция Национального океанариума (Балтимор) объявила в 2016 году, что все содержащиеся в нем дельфины до 2020 года будут переведены в прибрежный приют.

Некоторые американские парки водных развлечений и океанариумы сами разводят дельфинов – в США с 1972 года действует закон, запрещающий отлов. Но в других странах дельфинов по-прежнему изымают из дикой природы и превращают в артистов.

В Китае, где не существует законов, регламентирующих стандарты содержания диких животных в неволе, дельфинарии с пойманными в море животными – прибыльный и быстро растущий бизнес: на сегодня в стране работают 78 водных парков.

В каждом держат морских млекопитающих, которых показывают туристам. Скоро в стране собираются построить еще 26 парков.

Белухи выступают в бассейне под надувным куполом в Саратове. Зоотуризм – это не обязательно поездки в далекие экзотические страны: передвижные шоу возят животных по всей России, даже по небольшим городам. Белухи, которых ловят в российских водах, в передвижных океанариумах долго не живут.

Чтобы увидеть редких черноморских дельфинов, жителям Калуги, города, расположенного в 150 километрах от Москвы и со всех сторон окруженного сушей, не нужно ехать за тридевять земель: на автостоянке ТЦ «Торговый квартал» стоит белый надувной ангар Московского передвижного дельфинария, похожий на выцветший надувной батут.

Под куполом родители покупают детям игрушечных дельфинчиков, воздушные шары, бумажные шляпы, стаканчики с газировкой – все с изображениями дельфинов. Потом публика рассаживается по местам вокруг небольшого бассейна.

«Мои ребята прыгают от радости», – говорит Аня, одна из посетительниц. Двое ее сыновей нетерпеливо ерзают в креслах. В мелкой и мутной воде плавают кругами два дельфина.

Россия – одна из немногих стран (другой пример – Индонезия), где существуют передвижные океанариумы. Дельфинов и китов-белух, которые не выживают вне воды, помещают в большие резервуары и возят на грузовиках из города в город. Как правило, из этого замкнутого круга их освобождает только смерть.

Такие передвижные шоу вполне легальны: в России нет законов, устанавливающих правила содержания морских животных в неволе.

Российскими дельфинами и малыми китами торгуют не только внутри страны – они пользуются спросом и на международном рынке. Чтобы ловить черноморских афалин, требуется особое разрешение, но лов белух и косаток в научных или образовательных целях разрешен – в рамках определенной квоты. Некоторых белух легально продают в океанариумы по всей стране (взрослые косатки вырастают до шести с половиной метров в длину и весят больше пяти тонн, они слишком велики для передвижных шоу). Российские власти разрешают ежегодно вылавливать с теми самыми научными и образовательными целями 10–12 косаток (цифра меняется из года в год). Ловят в России косаток и нелегально, чтобы затем продавать в Китай. За одного кита можно выручить несколько миллионов долларов.

В передвижном дельфинарии в Калуге началось новое шоу: дельфины исполняют трюки – выскакивают на платформы, чтобы полежать там несколько минут, пока их фотографируют. Я слышу, как дети и родители восторженно восклицают: представьте себе, дельфины так близко, у нас в городе! Океан с доставкой на дом!

Придорожный зверинец «Школа обезьян» вблизи Чиангмая. У макаки передышка в выступлении. Обезьян здесь учат кататься на трехколесном велосипеде, бросать баскетбольный мяч в корзину, крутить в руках зонтик. После выступлений они возвращаются в металлические клетки размером метр на метр.

Владельцы зоотуристических увеселительных заведений (от высокотехнологичных океанариумов вроде Dolphin Quest на Гавайях до дешевых обезьяньих шоу в Таиланде) все как один утверждают, что их питомцы живут дольше, чем животные на воле: им не страшны хищники и прочие опасности, подстерегающие зверей в дикой природе. Сотрудники шоу с гордостью рассказывает, что всю свою жизнь проводят с животными, что те им как родные.

Алла Азовцева – российская дрессировщица дельфинов с огромным стажем. Мы встретились с ней в Москве. Она влюбилась в дельфинов в конце 1980-х, прочитав книгу Джона Лилли «Человек и дельфин». Этот знаменитый американский ученый-нейробиолог расширил горизонты наших знаний об умственных способностях животных. И вот уже 30 лет Азовцева учит морских млекопитающих выполнять самые разные трюки. Однако за это время она разочаровалась в профессии: для того, чтобы ею заниматься, нужно заставлять очень умных и социальных животных вести одинокую, скучную жизнь в тесных резервуарах.

«Это все равно, как если бы ученого-физика заставили подметать улицы, – грустно улыбается Алла. – Когда дельфины не выступают и не тренируются, они просто зависают в воде головой вниз. Это признак глубочайшей депрессии».

По словам Азовцевой, люди не знают, что многие дельфины умирают вскоре после того, как оказываются в неволе, особенно в передвижных шоу. Многие океанариумы втихую и нелегально заменяют умерших животных новыми. Дело в том, что ловить черноморских дельфинов для коммерческих целей в России запрещено с 2003 года. Однако владельцы некоторых заведений, которым хочется быстро и без больших расходов увеличить количество своих дельфинов, покупают животных у черноморских браконьеров. Поскольку приобретаются эти дельфины нелегально, у них нет микрочипов, которые обычно вживляют в России китообразным, чтобы их можно было идентифицировать. В каких-то океанариумах, поясняет моя собеседница, выходят из положения так: вырезают микрочипы у мертвых дельфинов и вживляют их тем, которых купили на замену.

Туристы по очереди фотографируются с карликовыми лори на плавучем речном рынке близ Бангкока. Этих очаровательных ночных лемуров по большей части незаконно добывают в дикой природе. Их острые зубки спиливают или вырывают, чтобы обезопасить туристов от ядовитых укусов.

Спрос на экзотических животных, которых туристы могут потрогать, приводит к росту браконьерства. Некоторые дикие звери, например, амазонские ленивцы, в большинстве случаев умирают через несколько недель или месяцев в неволе.

Я сижу у панорамного бассейна на склоне холма, в курортном отеле близ границы между Таиландом и Мьянмой (на тайской стороне): средняя цена номера за ночь здесь превышает тысячу долларов.

Внизу, в долине, покрытой пышной растительностью, бродят слоны. Рядом со мной сидит 20-летняя Стефани ван Хоутен. Ее космополитичный образ жизни и красивое лицо – идеальное сочетание, необходимое популярному блогеру. По-английски они называются influencer, люди, которые «оказывают влияние». Количество подписчиков у таких блогеров достаточно велико, чтобы заинтересовать хороших спонсоров. В 2018 году различные бренды (модные, туристические, технологические и прочие) потратили на рекламу в популярных блогах, по некоторым оценкам, около 1,6 миллиарда долларов.

Ван Хоутен уже однажды отдыхала в Anantara Golden Triangle Elephant Camp & Resort. На этот раз она приехала сюда по договору, обычному для блогеров: Хоутен проведет пикник со слонами и расскажет об этом растущей армии своих подписчиков в Инстаграме (на момент нашей встречи их было уже более 25 тысяч). А в обмен получит хорошую скидку на проживание в отеле.

Вокруг отеля – зеленые поля, слоны, которые там пасутся (всего заведению принадлежит 22 животных), привязаны канатами длиной тридцать с лишним метров (по крайне мере, днем), так что они могут свободно передвигаться и общаться. Гостям отеля разрешается трогать животных и заниматься рядом с ними йогой.

После пикника со слонами ван Хоутен просматривает сотню фотографий, сделанных в этот день. Она выбирает фото со своей любимой слонихой Бо – этот снимок девушка размещает в 9.30 вечера, когда, по ее расчетам, большинство подписчиков в онлайне. Подпись к фотографии завершается фразой: «Вот история моей любви с этим необыкновенным созданием» и хэштегом #stopelephantriding («прекратите кататься на слонах»). На снимок сразу же обрушивается лавина лайков, вот их уже больше тысячи.

В отель, принадлежащий сети Anantara, могут попасть только очень богатые люди или влиятельные блогеры. Остальным, если они хотят получить схожий опыт, можно посоветовать поискать в Google что-нибудь вроде Thailand elephant sanctuary («Слоновий заповедник»): обнаружатся и другие, более дешевые варианты.

Фото с тигром в Пхукетском зоопарке (Таиланд) стоит 10 долларов. Тигр сидит на короткой цепи и не может встать. Чтобы обезопасить туристов, животным часто вырывают когти и накачивают их снотворным.

С ростом спроса в Таиланде стали появляться доступные по ценам заведения – владельцы их часто называют «заповедниками». И объявляют, что их задача – дать людям возможность пообщаться со слонами, не причиняя животным никакого вреда. Большой популярностью пользуется купание со слонами. Во многих «слоновьих заповедниках» такое купание представляют как безобидную альтернативу катанию на слонах и всевозможным шоу с участием животных. Однако и тут есть обратная сторона медали: для начала животное все равно требуется «сломать», сделать послушным.

В Бантакланге, городке на востоке Таиланда, стоят множество невзрачных домиков. Перед каждым – широкие бамбуковое настилы. Первое, что я замечаю, – слоны. Они стоят под навесами (брезентовыми или металлическими), под деревьями. Рядом с некоторыми домами – по одному слону, рядом с другими – больше, до пяти. Есть матери с детенышами, но большинство – одиночки. Ноги почти у всех скованы. Собаки и курицы носятся среди слоновьих ног, поднимая клубы пыли. Бантакланг, известный также как «Слоновья деревня», – место, где дрессировка начинается «с нуля». Прошедших такую школу животных продают дальше.

«Это мои слоны», – объясняет Шри Сомбун, указывая на слониху, рядом с которой резвится двухмесячный слоненок. Третий слон, принадлежащий Сомбуну, трехлетний самец, привязан к дереву по другую сторону дороги. Он резко дергает головой и молотит хоботом вокруг себя. Кажется, будто он сошел с ума.

Этот слон, говорит Сомбун, уже продан, и, когда обучение закончится, он начнет работать в туристическом лагере на юге страны.

По некоторым данным, больше половины из 3800 слонов, содержащихся в неволе в Таиланде, происходят из Бантакланга и окрестных районов. Центром торговли слонами эта местность была еще задолго до того, как в страну хлынул поток туристов: диких животных ловили, приручали и использовали для перевозки бревен. Теперь ежегодно в ноябре сотни обученных здесь слонов выставляют на продажу в Сурине, столице провинции.

Лаки-Бич на острове Пхукет (Таиланд): семья весело фотографируется с молодыми слонами. Многие путешественники, не представляющие, какими способами дрессируют слонов, думают, что это редкая возможность, которую нельзя упустить. В Таиланде содержится в неволе 3800 слонов. Более половины из них работают в турбизнесе.

Однажды вечером я встречаюсь с Джаккраваном Хомхуалом и Ванчаем Салангамом. Обоим по 33 года, они дружат с детства. Около половины людей, занимающихся дрессировкой слонов в Бантакланге, в том числе и Хомхуал, вовсе не их владельцы. Хозяева животных – очень богатые люди, за довольно скромную плату просто поручающие кому-то выращивать и обучать питомцев. Наступает ночь, сотни термитов роятся вокруг нас – их привлекла единственная лампочка, висящая на потолке.

Мы долго говорим про тренировки слонов. Традиционный – и очень жестокий – процесс, призванный сломить дух молодого слона (занимает от нескольких дней до нескольких недель), называется пхаджаан. Его издавна применяли по всей Юго-Восточной Азии, чтобы приручить диких слонов. На время пхаджаана животное связывают веревками, запирают в тесной деревянной клетке, морят голодом и постоянно избивают анкусом, колют гвоздями, до тех пор пока воля его не будет сломлена. С 2012 года правительство принимает меры для прекращения нелегального импорта слонов, пойманных в джунглях соседней Мьянмы: для Таиланда это главный канал поставки хоботных, рожденных в дикой природе.

Заезд туристов в небольшой зверинец в Пуэрто-Алегрия, крошечный перуанский городок на берегу Амазонки. Муравьед, сидящий на диете (в нее, например, входит йогурт с фруктовым вкусом), – одно из многих диких животных, которых незаконно ловят в сельве, чтобы туристы с ними фотографировались. В декабре прошлого года власти нашли и освободили 22 диких зверя. Но этого муравьеда им найти не удалось.

Точно так же обучают слонов, рожденных в неволе. Когда слоненку исполняется два года, его обычно отрывают от матери. Махауты привязывают слониху к дереву, чтобы она никак не могла помешать, и – оттаскивают детеныша прочь. Затем его изолируют. С помощью анкуса, которым слона колют в ухо, животное учат поворачивать направо и налево, останавливаться. «Чтобы научить его садиться, мы связываем передние ноги. Один махаут бьет его анкусом по спине, другой тянет за веревку, привязанную к передним ногам, – рассказывает Салангам и, помолчав, добавляет: – Если хочешь обучить слона, без анкуса не обойтись. Иначе он просто не поймет».

Когда страдает человек, это сразу видно: люди рыдают, дрожат, кричат от боли, ну и вообще – могут о ней рассказать. У животных нет таких универсальных признаков, у многих, например, нет слезных протоков. Многие слоны инстинктивно скрывают боль, чтобы не показаться слабыми. Понять, что животному больно, нелегко.

Но мы точно знаем, что звери чувствуют все точно так же, как и мы. Нервная система у млекопитающих устроена очень схожим образом. Недавно ученые Пенсильванского университета в США выяснили – даже рыбы чувствуют боль, у них есть нервные волокна, которые реагируют на внешние раздражители. Что уж говорить о других, более крупных животных? Четырехлетний ребенок, которому в тело вопьются шипы, конечно, закричит от боли. А четырехлетний слоненок просто будет молча стоять под дождем.

Глуай-Хом, четырехлетний слон, обученный выполнять трюки для туристов, прикован к шесту на стадионе в «Крокодильей ферме и зоопарке Самут Пракан» (Бангкок). Он не может ступить на свою распухшую ногу и держит ее на весу, а на виске видна кровоточащая язва.

Я видела много молча страдающих животных: в бассейнах, загонах и стойлах по всему миру, но больше всего меня мучает одно воспоминание: о слоне и тигре.

Эти двое жили в заведении, расположенном в 25 километрах к югу от Бангкока – называлось оно «Крокодилья ферма и зоопарк Самут Пракан». Слона по кличке Глуэй-Хам держали под трибунами стадиона. Стареющий 22-летний тигр Кай-Кем проводил дни, сидя на короткой цепи в фотоателье. Стоило только посмотреть на них, сразу можно было понять: животные очень страдают. Отощавший слон держал на весу распухшую согнутую ногу, на виске у него была большая кровоточащая язва (которая появилась от постоянного сидения на полу), а еще он постоянно закатывал глаза. Не нужно было быть врачом, чтобы увидеть: у тигра было сильнейшее воспаление, тяжелый зубной абсцесс, инфекция разъела его нижнюю челюсть.

Когда я связалась с владельцем заведения Уткеном Янгпрапакорном, чтобы задать несколько вопросов про этих животных, он раздраженно заявил: раз тигр и слон еще не умерли, значит, их содержат в хороших условиях. А в конце разговора и вовсе разозлился, пригрозив подать на меня в суд.

Прошло полгода после нашей с Кирстен поездки в Таиланд. Мы попросили Рин Джиренуват, нашу переводчицу, живущую в Бангкоке, проведать наших знакомых. Она прислала нам фото и видео, потом позвонила и рассказала, что увидела. Глуэй-Хам стоял в том же самом стойле. Рядом с ним стояли другие слоны, они выглядели ужасно худыми – кожа да кости. Тигр Кай-Кем все так же был прикован к крюку, вбитому в пол. «Он ничего не делает, только сидит в своем темном углу, – написала Джиренуват, – а когда слышит, что приближаются люди, поворачивается к ним спиной, словно хочет, чтобы его поглотила стена».

Сотрудник фотоателье в «Крокодильей ферме и зоопарке Самут Пракан» меняет памперс молодому шимпанзе, прежде чем снова посадить его на цепь. В другом углу на короткой цепи сидит Хай-Хем, пожилой тигр с разъеденной зубным абсцессом челюстью. Посетители платят деньги за фотографии с этими животными.