Запатентовать мамонта: наука стремится «воскресить» древних животных. Но остаётся вопрос, кому они будут принадлежать

Даже самые смелые мечты о воскрешении вымерших видов скоро могут стать реальностью — например, уже вовсю пытаются воссоздать шерстистого мамонта. И если это дело науки, то кому будет принадлежать мамонт — уже вопрос юридический. Издание Wired рассказало, как патентуют живые разработки, и как далеко это может зайти.

Поворотной точкой в этом вопросе стало появление OncoMouse. Мышь имеет специфический активированный онкоген v-Ha-ras, который значительно увеличивает восприимчивость грызуна к раку и, таким образом, делает его подходящей моделью для исследования рака.

12 апреля 1988 года Управление по патентам и товарным знакам США впервые в истории выдало патент на живое существо. Его получил Гарвардский университет, который передал исключительную лицензию основному спонсору своих исследований DuPont. Тот вскоре стал продавать «онкомышей» другим исследователям — 50 долларов за каждую.

OncoMouse открыла тренд: с тех пор зарегистрировали десятки патентов на других модифицированных грызунов, которые могли бы быть полезны в научных исследованиях. Это стало довольно распространенной практикой: в таком случае мыши с изменённой ДНК считались не просто живыми существами, а изобретениями, права на которые принадлежат конкретным людям, компаниям и университетам.

Так продолжалось годами, но недавно в теме патентов на животных встал новый вопрос — если «воскресить» давно вымерший вид, то можно ли его запатентовать? Можно ли получить права, например, на мамонтов?

Ключевое отличие между лабораторными грызунами и исчезнувшими видами в том, что большая часть работ по борьбе с вымиранием проводится частными компаниями. Это значит, что учёные и природоохранное сообщество играют в этом второстепенную роль. Непонятно, что будет с запатентованными видами, если их в итоге решат выпустить в дикую природу — в этом случае правовой статус животных будет иметь огромное значение.

В частности, выпустить в естественную среду обитания могли букардо, пиренейского козла, последняя особь которого умерла в январе 2000 года. За год до этого учёные из Испании взяли небольшой кусок ткани из его уха и уже в 2003 году исследователи поместили ДНК букардо в яйцеклетки, которые затем имплантировали другим видам коз, ближайшим живым родственникам. Из 208 эмбрионов только один дожил до срока, но вскоре после рождения умер. Вскрытие позже выявило дефект легкого, характерный для клонированных животных.

Другие попытки клонирования исчезающих видов оказались более успешными. В 2020 году учёные впервые клонировали чёрноногого хорька. Клон, названный Элизабет Энн, является генетической копией дикой самки по имени Уилла, которая умерла в 1980-х годах. Сейчас в дикой природе насчитывается около 370 чёрноногих хорьков. Вид всё ещё находится под угрозой исчезновения, поэтому специалисты по охране природы тщательно ищут пару для Элизабет Энн.

Крайне маловероятно, что когда-нибудь появится патент на Элизабет Энн, поскольку большинство правовых систем делают невозможным патентование того, что происходит в природе. Клонированный хорёк с юридической точки зрения — очевидный продукт природы, поскольку его ДНК является дубликатом, а не изобретением. Учёные, клонировавшие овечку Долли в 1996 году, надеялись получить патент, но именно по этой причине им отказали.

Стартап Colossal в ближайшие шесть лет хочет «воскресить» шерстистого мамонта, который вымер 4 тысячи лет назад. Генеральный директор компании Бен Ламм уверен, что мамонта можно запатентовать.

Все потому, что не существует сохранившегося генома мамонта, достаточно полного для имплантации непосредственно в яйцеклетку, поэтому о клонировании не может быть и речи. Вместо этого учёные Colossal хотят отредактировать ДНК азиатского слона, чтобы та больше походила на ДНК его древних родственников

«Мы не восстанавливаем мамонта. Мы восстанавливаем гены, чтобы сделать азиатских слонов устойчивыми к холоду».

Бен Ламм, генеральный директор Colossal

Конечным результатом станет гибрид слона и мамонта, которого Ламм описывает как «функционального мамонта» или «арктического слона». В конце концов Ламм хочет выпустить этих животных в сибирскую тундру, где, как он надеется, они помогут воссоздать древнюю степную экосистему.

Colossal предполагает, что «функциональные мамонты» смогут жить в природном заповеднике в Якутии, который поддерживают российский эколог Сергей Зимов и его сын Никита. Зимовы годами занимаются созданием Плейстоценового парка — проектом по восстановлению на участке тундры экосистему «мамонтовых степей». Территорию заселяют яками, лошадьми и бизонами, которые, как надеются Зимовы, вырвут с корнем кустарники и деревья, освобождая место для лугов, которые покрывали эту территорию в эпоху плейстоцена, когда как раз жили мамонты.

По словам Ламма, цель Colossal не в том, чтобы напрямую монетизировать самих мамонтов, а в том, чтобы запатентовать и лицензировать другие технологии, которые компания разрабатывает в попытках достичь цели. Например, для выращивания гибридов мамонта и слона компании, возможно, придётся создать гигантские искусственные матки — та же технология в перспективе сможет помочь недоношенным детям выживать вне тела матери.

Проект некоммерческой организации Revive & Restore, которая помогла клонировать чёрноногого хорька, использует тот же подход к редактированию генов, что и Colossal, но на этот раз для возвращения вымершего странствующего голубя. В обоих случаях цель состоит не в том, чтобы идеально воссоздать вымерший вид, а в том, чтобы создать гибридное животное, достаточно близкое к вымершему, чтобы занять ту же экологическую нишу.

Есть вероятность, что компании будут патентовать таких животных, чтобы привлечь инвесторов обещанием будущих доходов от лицензирования и показать — у них есть эксклюзивные права на показ животного, например, в зоопарке или парке.

Позиция компаний, которые занимаются вымершими видами, такой: гибридный подход к «воскрешению» приравнивается к изобретению, а значит его продукты можно запатентовать.

Кроме того, без частных инвестиций борьба с вымиранием рискует попросту не достичь значительных успехов — это очень дорогостоящий процесс. В таком случае патенты, возможно, станут ценой, которую должны заплатить защитники природы.

«Мы должны зарабатывать деньги. Весь мир вращается вокруг денег, поэтому я тоже хотел бы попробовать получить кусочек своего пирога».

Бен Новак, учёный, возглавляет проект странствующих голубей в Revive & Restore.