Обманчивый индикатор: настроены ли США выполнять свои обязательства в сфере безопасности

Президент США Джо Байден посетил Южную Корею и Японию – его первый визит в Восточную Азию за время нахождения в Белом доме. Важность поездки не подлежит сомнению. Вашингтон прилагает значительные усилия, чтобы собрать в кулак то, что принято называть «коллективным Западом».

Европа благодаря боевым действиям в Украине на данный момент консолидирована, дело за Азией. Там готовность строиться в один ряд скромнее. Меры воздействия на Россию безоговорочно поддержали Токио и Сеул, из стран АСЕАН к ним присоединился только Сингапур. Индия не хочет следовать в американском фарватере, несмотря на заметный нажим.

Украинская тема небезразлична азиатским государствам, особенно в свете её влияния на мировую экономику. Однако естественно, что события в Восточной Европе не являются для Азии столь же будоражащими, как для европейцев и части американцев. Там в центре внимания Пекин, и Соединённые Штаты стремятся выстроить хитроумную политику мобилизации азиатских партнёров против России, имея в виду Китай, но так, чтобы преждевременно его не провоцировать. Сложная задача.

На пресс-конференции в Токио Байден утвердительно ответил на вопрос, намерена ли Америка защищать Тайвань в случае атаки со стороны КНР. Это вызвало переполох. Американские комментаторы как официального, так и неофициального толка настаивают на том, что Байден «оговорился». Интерпретация Белого дома заключается в том, что речь шла о помощи по украинской модели – снабжение острова оружием, чтобы он мог сам себя защитить.

Оговорки у Байдена, как известно, случаются, но в данном случае на неё совсем не было похоже. И по форме высказывания, и по существу. В Вашингтоне ведь постоянно говорят о том, что Китаю надо чётко и ясно обозначить: Америка не будет безучастным наблюдателем, если Пекин замыслит повторить на Тайване то, что Россия сделала в отношении Украины. Аргумент: с Китаем нужна твёрдость.

Твёрдость – дело хорошее, но осознанная «сложносочиненность» (можно даже сказать намеренная невнятность) американской политики на тайваньском направлении делает её проявление почти невозможным.

Стратегическая двойственность по отношению к Тайваню (тесно сотрудничаем во всех областях, признавая частью КНР) уходит корнями в начало семидесятых, когда Ричард Никсон и Генри Киссинджер признали коммунистический Пекин легитимным представителем Китая, отказав в таком признании националистическому Тайбэю. Это был поистине исторический разворот, который внёс немалый вклад в дальнейшую победу Соединённых Штатов в холодной войне. А ещё он дал возможность обеим сторонам (США и КНР) полвека стричь богатые экономические купоны, избегая конфликта.

Но сейчас выгодное дело оборачивается довольно опасной стороной. Стратегическое противостояние Вашингтона и Пекина – факт не только свершившийся, но и доктринально закреплённый.

Соперничество носит комплексный характер, однако, как и в случае американо-российских отношений, есть наиболее взрывоопасная тема. У нас это Украина, у них – Тайвань. И здесь возникает практически неразрешимая дилемма. Официально Соединённые Штаты подчёркивают приверженность принципу «одного Китая», но подтверждают гарантии безопасности тому, что признают частью другого государства. Как совместить две эти взаимоисключающие позиции – непонятно. Отсюда и попытки дезавуировать слова президента, который явно произнёс именно то, что имел в виду.

Глядя на такие метания, китайское руководство может решить, что американцы запутались в своих желаниях и намерениях, сами в себе не уверены, а это только подстегнёт интерес к действию, если таковой в Пекине появится.

В замешательстве пребывают и те самые региональные партнёры Вашингтона, которых он желает побудить к единству. Для Японии, Республики Корея, Сингапура, Филиппин и прочих Тайвань – индикатор решимости США выполнять свои обязательства в сфере безопасности. Индикатор ненадёжный – именно в силу двойственности статуса и потому крайне высокого риска вмешательства. Однако судить всё равно будут именно по нему. И если Вашингтон не решится на активные действия, остальные обладатели его «векселей» по гарантиям безопасности задумаются. Разворота их политики в сторону Китая ждать не стоит, но и готовность включаться в американские стратегические инициативы поутихнет.

Проблема для Соединённых Штатов ещё и в том, что они, несмотря на заинтересованность в укреплении союзов, скупы на позитивные предложения. Например, призывы к Индии и Китаю присоединиться к бойкоту России сопровождаются не выгодными экономическими предложениями, а предостережениями о «цене» за нахождение на «неправильной стороне истории». Объявленное же Байденом в пику Китаю Индо-Тихоокеанское экономическое соглашение – рамочная платформа без расширения доступа к интересующему все страны американскому рынку.

Как бы то ни было, Азия в целом превратилась в основную и наиболее интересную арену международной политики. Для России тем более, поскольку европейская сцена закрылась нам на неопределённое время, а от отношений с восточными партнёрами теперь зависят формирование и успешность нашей новой внешней политики.

Фёдор Лукьянов, «Российская газета»