Катя IOWA: «Молодежь не обсуждает Лукашенко. Это считается плохим тоном»

Несколько дней назад на ютуб-канале «А поговорить?» вышло интервью с солисткой группы Iowa – Катей Иванчиковой. В нём девушка рассказала не только о переезде из Беларуси в Питер и первом годе жизни музыкантов в культурной столице России, но и поделилась воспоминаниями о родном городе Чаусы, о своём становлении как артиста и высказала отношение к Беларуси и Советскому Союзу.

– Все думают (про город – ред.), что это Литва или  Латвия, а это Беларусь. В городе проживало 12000 человек. Ну, в общем, такая а-ля деревушка. Ключ оставляли под ковриком. Писали записку: «Ключ под ковриком» и, вставляли её в замочную скважину. То есть любой человек мог посмотреть, что там написано. Квартира находилась на первом этаже, поэтому каждый, кто заходил в подъезд, сразу видел эту записку в огромной замочной скважине.  И на улицу можно было коляску выкатить, и пока соседи будут смотреть за ней, ты можешь пойти суп доварить. А твой ребенок с соседями, с другими детьми. И понятно, что ничего не случится.

– Загнивающая деревушка, из которой все уезжают в большие города, или как?

– Один голливудский актёр там жил (Майкл Дуглас – ред.). Точнее, его папа. И чемпионка по биатлону (Динара Алимбекова – ред.).

– А в принципе, набор там какой: Дом культуры…

– Дом культуры, Районный Дом культуры…

– Там происходили самые важные события?

– Да. Меня там заметили. Я ходила туда как на работу, только бесплатно. Выступала на всех концертах города. Меня даже отправляли от РДК на всякие кастинги в Могилёв и даже в Минск на «Звёздный дилижанс». Помню, однажды в городе везде сделали ремонт. За один день, потому что сказали, что будет проезжать Лукашенко. Понимаешь (смеётся)? Было так: все страшные дома, их фасады быстро загримировали. Было похоже на торт с глазурью. Ярко-кислотного цвета. А с другой стороны он остался кирпичным, серым и страшным. До сих пор это все осталось.

– Насколько в Беларуси виден культ Лукашенко?

– Сейчас уже меньше. Молодежь не обсуждает его вообще. Потому что это считается плохим тоном обсуждать его личность.

– А боятся (Лукашенко – ред.)?

– Да конечно. Боятся.

– Ты чувствовала, что растешь не в свободной стране, где правит «диктатор»?

– Я жила всегда в своем мире. Искала свое русло. Искала своих людей. Никогда не надеялась на государство.

– То есть ничего такого, чтобы кого-то увезли, кто-то исчез, кого-то посадили?

– Из института выгоняли людей за то, что они хлопали на улице, когда были выборы. Люди выходили протестовать – они ничего не находили лучше, чем хлопать. Те, кто хлопает – как бы заодно. И в итоге в течение года нельзя было аплодировать на улице. Тебя забирали, если сделаешь это.

– А у вас были позывы, чтобы пойти и так же делать?

– Мы о другом думали. Музыкантам проще, они живут на своей планете музыки.

– То есть политика, это где-то там?

– Да.

– Ты бы смогла жить в такой стране как Советский Союз?

– Я читала книги Довлатова и мне этого хватило. Он сказал, что здесь нужно быть либо бухим, либо тупым. Когда тебе указывают что писать, что тебе петь, как тебе смотреть... Внушают, какие у тебя мотивы. Мне кажется, что это тяжело. С моим характером, в таком случае, я не знаю, что бы делала. Мне несвободно было в этой стране от того, что у меня не было концертов в Беларуси. Для этого нужно было быть государственным деятелем и петь в составе президентского оркестра. И в этом случае у тебя есть какие-то привилегии: выступление на больших площадках. Но при этом с белорусскими песнями, не со своими. А через несколько лет получишь квартиру. Есть такая история. Но этого не очень хотелось. Хотелось свои песни. Хотелось чего-то нового. Конкуренции, молодёжи. Какой-то движухи.