Дню ООН посвящается: как семья из Луганска нашла в Бресте вторую Родину

Маленькая Злата с любопытством смотрит на мир, а Лев без проблем рассказывает о том, как прошел день. Их мир – это брестская осень с ее сумасшедшим листопадом, это ровесники на детской площадке и улыбчивые люди вокруг. Их мир такой, каким и должен быть мир ребенка. Но они не знают: если бы не обстоятельства, их жизнь текла бы совсем в другом месте, за тысячу километров от Бреста. В городе с названием Луганск.

Пять лет назад Алена сбежала от войны. С мужем и десятилетним сыном Ильей погрузились в душный переполненный вагон и отправились в Киев из родного Луганска. В какой точке в итоге окажутся не знали. Просто понимали: надо бежать как можно дальше от этого места.

События того кошмарного лета развивались стремительно. После референдума в Крыму, в мае 2014 года, аналогичный политический акт произошел и в Луганской области. Алена, как и многие другие жители края, проголосовали за автономию. Они хотели остаться в составе Украины, но на условиях конфедерации. Дальше все развивалось стремительно. Обстрелы все ближе и ближе, знакомство с дорогой к бомбоубежищу. На работе обязательный инструктаж о том, как вести себя во время налета.

Решение принималось стремительно. Когда очередной снаряд попал в жилую девятиэтажку. Семья как раз жила по соседству и тоже на девятом этаже. Надеяться на удачу в таком случае – подписать смертный приговор с отсрочкой.

- Дома у нас осталась квартира, хотя кто знает, может ее уже и нет. Потому что выбирались из города мы уже из бомбоубежища. А через несколько дней город взяли в кольцо, и выехать стало гораздо сложнее. Я сейчас много думаю обо всем этом. Моя бабушка – дитя войны и сын выходит дитя войны. Страшно.

Ближайший поезд из Киева шел на Минск, на него семья и купила билеты. Оказавшись в столице, несколько дней жили буквально на вокзале в ожидании решения миграционных служб. Это время, когда у семьи уже не было прошлого, но еще не было никакого будущего. Сейчас Алена может вспоминать все это без дрожи в коленях, а тогда все казалось страшным непрекращающимся кошмаром. Заканчивался август, Илье надо было идти в школу. Но какую? Хаос, паника – не лучшие товарищи в такой ситуации, но выбора не было. Их родного Луганска тем, каким они его помнили, больше нет.

Миграционная служба Беларуси определила для семьи место проживания – Брест. И они поехали. В город, который знали только по патриотичным военным открыткам.

Здесь их ждало первое чудо.

- Нас приютила верующая семья, сын сразу же пошел в школу, а мы оказались на волне какого-то невероятного добра. Мы оставили в Луганске все теплые вещи, а те небольшие сбережения, что взяли, расходовались на самое необходимое. Но очень скоро у нас было все – одежда, школьные принадлежности. Люди несли и несли нам вещи, помогали кто чем мог, это было что-то невероятное.

В Беларуси семья не получила статус беженцев, но оказались под государственной защитой. Это дало им право работать и получать бесплатную медицинскую помощь. Супруг Алены сразу же устроился по специальности – инженером строительного надзора. А Алена… не успела. Сейчас она отшучивается: «Сбежали от войны и с перепугу родили двоих детей». Лев появился через год после вынужденной эмиграции, еще через три родилась белокурая Злата.

- В Беларуси у нас вид на жительство плюс дополнительные права людей, которые оказались под государственной защитой. Сейчас мы можем позволить себе оплачивать арендное жилье, я получаю государственное пособие. Ирония лишь в том, что мы не можем выехать в Украину, потому что тогда потеряем защиту. Война в Луганске не закончилась. Просто линия фронта сдвинулась и город так не обстреливают. Но я не готова рисковать жизнями детей ради того, чтобы оказаться там. Брест стал для нас домом. Мы начали все с чистого листа и уже начинаем забывать, как жили до.

Алена не сразу признается, что до сих пор боится громких звуков. Когда в военном городке в Южном проходят учения, она непроизвольно приседает, как ее учили в Луганске, когда там началась бойня. Прошло пять лет, но некоторым ранам нужно гораздо больше времени, чтобы затянуться. А какие-то будут болеть всю жизнь. Вот только раны эти не на коже, а где-то глубоко в сердце.

Катерина БОГДАНОВА

Материал создан при поддержке Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев в преддверии Дня ООН, который отмечается 24 октября.